Милюков. — Я смутно вспоминаю, что о содержании своей речи, т.-е. о некоторых ударных пунктах ее, я сообщил кому-то из октябристов, который сообщил Родзянке, а он со мною разговаривал, хотел меня склонить быть осторожным и не называть известных лиц. Я все-таки это не принял во внимание и высказал все то, что хотел. Я помню, что попытка такая была, но не вследствие обращения к нему Штюрмера. Некоторый способ воздействия на меня был употреблен, но мне кажется, это шло не выше Родзянки. Если-это шло выше, то это для меня новость.
Председатель. — Может-быть, предпочли сношение Штюрмера с Родзянкой по телефону или изустно сношению письменному?
Милюков. — Может быть. Затем последовало увольнение Штюрмера, 10 ноября, и назначение Трепова, а вместе с тем перекрыв сессии до 19 ноября, как говорили тогда, для того, чтобы дать возможность новому премьеру осмотреться и обдумать свою программу, с которой он выступит. Так как Трепов считался кандидатом либеральным, и давно шло к тому, чтобы выдвинуть его в такой момент, когда можно сговориться с Думой, чтобы представить в качестве приемлемого для Думы человека, то первое впечатление от увольнения Штюрмера — это было впечатление полной победы Думы после удара по Штюрмеру. Казалось, что формально это есть как раз первый шаг к ответственности, что лицо, вызвавшее резкое осуждение, было удалено. Конечно, это было только первое впечатление. Надо сказать, что А. Ф. Трепов не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы круто повернуть. Первое время, правда, говорили, что он хотел принять власть на известных условиях. Он понимал, что надо подобрать министров, т.-е., чтобы право выбора министров было ему предоставлено, но, повидимому, это было его личное мнение, которое в момент его назначения едва ли было поставлено как условие. Нас интересовал вопрос, является ли Трепов составителем кабинета по своему усмотрению, или просто как новое лицо в старом составе кабинета. Вскоре выяснилось, что Трепов ни в какие переговоры о соглашении ни в какие обязательства по отношению к большинству Думы, к блоку, не войдет. Так что назначение Трепова тоже никакой перемены в этой уже установившейся между правительством и Думой линии не произвело. ¦ Значит, эти 9 дней, которые протекли между перерывом и возобновлением сессии, прошли без всяких перемен, даже без всякой попытки со стороны Трепова сделать нечто в роде того, что делал Штюрмер. Положение осталось до 19 числа тем же, как было раньше. Отсюда, конечно, и решение блока оставить прежним свое поведение и сделать соответственное заявление сейчас же, как только Трепов выступит со своим заявлением. Заседание вышло, надо сказать, более бурное, чем мы ожидали, потому что левые партии решили совсем не принимать Трепова, не допускать его заявлений и устроить ему обструкцию. Мы же
