рил, что нельзя таким кустарным образом делать, я говорил (может быть, я даже не хорошо выразился), что так можно только эскадрон сдать.
Председатель. — «Оказалось, 27 февраля было экстренное заседание, под председательством государя, Алексеева, Фредерикса и Воейкова. Алексеев, в виду полученных известий из Петрограда, умолял государя согласиться на требования Родзянки и дать конституцию. Гр. Фредерикс молчал, а Воейков настаивал на неприемлемости этого предложения, и затем, думая, что в Петрограде просто беспорядки, убедил государя немедленно выехать в Царское Село. Эта поездка ни к чему не привела». Генерал, как будто эта запись, которую я только-что огласил, несколько противоречит тому, что вы изволили утверждать относительно близости Воейкова и Фредерикса к идее конституции. Воейков, повидимому, высказывался против уступок?
Дубенский. — Я говорил раньше, что я записывал каждый день то, что слышал. Когда происходил переворот, все, как один человек, говорили, что конституция необходима. Но потом мне об этом сказали в заседании, и я счел долгом отметить это. Выходит так, что Воейков сначала как будто был против, а когда случилось это страшное событие, он говорил, что нужно дать конституцию. Так выходит. У меня записано все это совершенно искренно и точно.
Председатель. — Я вас понял так, когда вы говорили о склонности к конституции Фредерикса и Воейкова, что не то, что они были склонны 28 февраля или 1 марта, а что и раньше они были склонны.
Дубенский. — Я могу сказать, что Фредерикс очень часто об этом говорил, что непременно нужно итти на уступки, а о Воейкове я вам, кажется, не говорил, что он был склонен к конституции; мне кажется, в моих показаниях этого нет. Я говорил, что 27-го, 28-го он был за это, а до этого он был противником конституции. 27-го, 28-го все, как один человек, были за это.
Председатель. — Ваша последующая запись относится ко времени после отречения. 4 марта, в субботу, вы опять в Могилеве. «В 12½ дня прибыла из Киева императрица Мария Федоровна. Необычайно грустную картину представляла эта встреча государя Николая II со своею матерью. Был холодный и ветреный день. Открытая платформа, на которой обычно останавливаются императорские поезда, наполнялась встречающими. Прибыл государь, одетый в кавказскую форму, без пальто, только в коричневом башлыке; при нем обычная свита: гр. Фредерикс, Нилов, Воейков, Долгоруков и др. Тут же находился ген.-ад. Алексеев, ген. Клембовский. К встрече прибыли великие князья… и принц А. П. Ольденбургский. Поезд государыни запоздал, и все встречающие находились сперва на платформе, а затем государь и все пошли греться
