за генерала, тогда какъ я здѣсь — Императоръ!» Затѣмъ онъ воскликнулъ: «Въ политикѣ никогда не слѣдуетъ возвращаться назадъ; нужно во что бы то ни стало удерживаться отъ признанія въ собственной ошибкѣ; это — подрываетъ достоинство и если придется ошибиться, то нужно итти впередъ до тѣхъ поръ, пока не удастся убѣдить другихъ въ своей правотѣ».
Поэтому онъ упорствовалъ съ той настойчивостью, которая всегда была его главнымъ качествомъ, а въ данномъ случаѣ его главнымъ недостаткомъ.
Тѣмъ временемъ терзанія его возростали; онъ зналъ, что нечего расчитывать на прусскую армію. Тонъ увѣдомленія, адресованнаго на имя Бертье, заставилъ Наполеона потерять всякую надежду на поддержку австрийской арміи. Кутузовъ водилъ его за носъ, онъ это чувствовалъ, но онъ зашелъ такъ далеко, что ни движеніе впередъ, ни бездѣйствіе, ни отступление, ни битвы — ничто не доставило бы ему почестей и успѣха. Такимъ образомъ, толкаемый изъ стороны въ сторону превратностью обстоятельствъ, мѣшавшихъ исполненію его намѣреній, онъ продолжалъ оставаться на этомъ пожарищѣ, почти потерявъ свои надежды, но не утративъ своихъ стремленій. Письмо, переданное Лористономъ, должно было быть отправлено 6-го октября, отвѣтъ могъ прибыть не ранѣе 20 и, несмотря на многочисленные
за генерала, тогда как я здесь — император!» Затем он воскликнул: «В политике никогда не следует возвращаться назад; нужно во что бы то ни стало удерживаться от признания в собственной ошибке; это — подрывает достоинство и если придется ошибиться, то нужно идти вперед до тех пор, пока не удастся убедить других в своей правоте».
Поэтому он упорствовал с той настойчивостью, которая всегда была его главным качеством, а в данном случае его главным недостатком.
Тем временем терзания его возрастали; он знал, что нечего рассчитывать на прусскую армию. Тон уведомления, адресованного на имя Бертье, заставил Наполеона потерять всякую надежду на поддержку австрийской армии. Кутузов водил его за нос, он это чувствовал, но он зашел так далеко, что ни движение вперед, ни бездействие, ни отступление, ни битвы — ничто не доставило бы ему почестей и успеха. Таким образом, толкаемый из стороны в сторону превратностью обстоятельств, мешавших исполнению его намерений, он продолжал оставаться на этом пожарище, почти потеряв свои надежды, но не утратив своих стремлений. Письмо, переданное Лористоном, должно было быть отправлено 6-го октября, ответ мог прибыть не ранее 20 и, несмотря на многочисленные
