Самъ Бертье не дѣлалъ никакихъ распоряженій: онъ довольствовался тѣмъ, что дословно повторялъ приказанія Наполеона и, не вдумываясь въ слова Императора, постоянно смѣшивалъ его опредѣленныя указанія съ предположениями и догадками.
Тѣмъ временемъ, Наполеонъ формировалъ свои полки и все чаще и чаще дѣлалъ смотры въ Кремлѣ. Онъ составлялъ батальоны изъ спѣшившихся кавалеристовъ и щедро раздавалъ награды. Побѣдные трофеи и легко раненые были отправлены въ Можайскъ, остальные раненые были свезены въ Воспитательный домъ: тамъ къ нимъ приставили французскихъ хирурговъ и присоединили русскихъ раненыхъ, надѣясь, что присутствіе этихъ послѣднихъ будетъ служить охраной для нашихъ.
Но было уже слишкомъ поздно. Вдругъ, посреди всѣхъ этихъ приготовленій, въ ту минуту, когда Наполеонъ производилъ въ Кремлѣ смотръ дивизіи Лея, около него заговорили о томъ, что подъ Винковомъ загрохотали пушки. Нѣкоторое время не осмеливались ему объ этомъ докладывать: иные, потому что не довѣряли этому извѣстію и боялись вызвать недовольство Императора, другіе, по робости, не желая поднимать тревоги или опасаясь быть посланными для провѣрки этого извѣстія и тѣмъ самымъ подвергнуться утомительной поѣздкѣ.
Сам Бертье не делал никаких распоряжений: он довольствовался тем, что дословно повторял приказания Наполеона и, не вдумываясь в слова императора, постоянно смешивал его определенные указания с предположениями и догадками.
Тем временем, Наполеон формировал свои полки и всё чаще и чаще делал смотры в Кремле. Он составлял батальоны из спешившихся кавалеристов и щедро раздавал награды. Победные трофеи и легко раненые были отправлены в Можайск, остальные раненые были свезены в Воспитательный дом: там к ним приставили французских хирургов и присоединили русских раненых, надеясь, что присутствие этих последних будет служить охраной для наших.
Но было уже слишком поздно. Вдруг, посреди всех этих приготовлений, в ту минуту, когда Наполеон производил в Кремле смотр дивизии Лея, около него заговорили о том, что под Винковом загрохотали пушки. Некоторое время не осмеливались ему об этом докладывать: иные, потому что не доверяли этому известию и боялись вызвать недовольство императора, другие, по робости, не желая поднимать тревоги или опасаясь быть посланными для проверки этого известия и тем самым подвергнуться утомительной поездке.
