Изувѣровы, вмѣсто того, чтобы заниматься „противодѣйствіями“, занялись изобрѣтеніемъ perpetuum mobile, и въ ожиданіи, покуда это дѣло выгоритъ, работали самокаты и дѣлали какія-то особенныя игрушки, которыя „чуть не говорятъ“. Идоловы, прекративъ „филантропіи“, избрали спеціальностью сборку деревянныхъ часовъ, которые въ сутки показывали двое сутокъ, но и за всѣмъ тѣмъ, какъ образчикъ русской смекалки, могли служить поводомъ для размышленій о величіи Россіи. Строптивцевы, бросивъ „революціи“, изобрѣли такія шкатулки, до которыхъ нельзя было дотронуться, чтобы по всему дому не пошелъ гвалтъ и звонъ; а одинъ изъ Непройменовыхъ, занявшійся торговлей муравьиными яйцами (для кормленія соловьевъ), до того осмѣлился, что написалъ даже диссертацію „О сравнительной плотности муравьиныхъ яицъ“ и, отославъ оную въ надлежащее ученое общество (вмѣстѣ съ удостовѣреніемъ, что недоимокъ за нимъ не состоитъ), получилъ за сіе дипломъ на званіе члена-соревнователя.
И вотъ, когда городъ совсѣмъ очистился отъ крамолы и всѣ старыя недоимки уплатилъ, когда самый послѣдній изъ мѣщанъ настолько углубился въ свою спеціальность, что буйствовать стало ужъ некогда, а впору было платить дани и шапки снимать — случилось нѣчто торжественное и чудное. Обыватели, созванные на вѣче (это было послѣднее вѣче, послѣ котораго вѣчевой колоколъ былъ потопленъ въ рѣкѣ) городскимъ головой Вольницынымъ, принесли публичное покаяніе, а затѣмъ, въ порывѣ чувствъ, единогласно постановили: просить высшее начальство, дабы имя Буянова изъ географіи Арсеньева исключить, а городъ ихній возродить къ новой жизни подъ именемъ Любезнова…
Нужно ли прибавлять, что ходатайство сіе было уважено?
Повторяю: въ 184* году Любезновъ ни о какихъ „народоправствахъ“ уже не думалъ, а просто принадлежалъ къ числу городовъ, осужденныхъ радовать губернаторскія сердца. А такъ какъ времена были тогда патріархальныя, то члены губернскаго синклита частенько-таки туда ѣзжали, во-первыхъ, чтобы порадоваться на трудолюбивыхъ и ласковыхъ мѣщанъ, а во-вторыхъ, чтобы попить и поѣсть у гостепріимнаго головы. Слѣдуя общему настроенію умовъ, ѣздилъ туда и я.
Однажды пріѣзжаю прямо къ другу моему, Вальяжному, и уже
