- Дай мнѣ всѣхъ грѣховъ прощенъс,
- Тѣлу—сопъ, душѣ—покой!
Мнѣ стало завидно его бодрости п спокойствію, да и і;ъ жизнп, къ общенію съ людьын опять меня поманило, н на умъ пришла шутка.
«Нѣтъ, ностоіі ты, думаю, — старын пѣвунъ; пока ты дойдешь до своей постелн, чтобы вкушать сонъ и покой, котораго иросишь, — я тебя порастравлю за то, въ чемъ, кажется, и ты «вішовенъ бсзъ сомнѣнья».
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
Я покішулъ холмъ, гдѣ сидѣлъ, и безъ труда догналъ Андрея Васильевича.
Адмиралъ, увндя меня, очень обрадовался н сердечно мена обнялъ.
— Здравствупте, говоритъ, — лой другъ, здравствуйте! Какая послѣ чудеснаго дпя становится чудесная ночь! Я въ упоепыі,— гуляю и ыолюсь, все иовторяю «Отче нашъ» въ новоыъ разночтеныі, — благодарю за «хлѣбъ пад-еущлый» и ыосыу сердцу легко. «Сердце полно,— будемъ Богу благодарны». А вы какъ себя чувствуетс?.. Вы тоже гулялн?
— Да, гулялъ.
— ІІрекрасныіі вечеръ. Теперь домой?
— Домоп.
— Вотъ и чудесно, и попдеыъ выѣстѣ. Я пе скучаю н одинъ, но съ сердечиымъ, съ сочувственнымъ п благородпоыыслящимъ человѣкомъ вдвоеыъ еще веселѣй... А вы вѣрно узналп гсс, какъ это случилось, п тоіке спокойны?
— Нѣтъ, отвѣчаю,— я ничего нс узналъ, да н пе хочу узнавать!
— Да, это перстъ Божій.
— Н у, позвольте... ужъ вы хоть иерстъ-то оставьте.
— Отчего же? Когда нельзя ионять, — падо прнзнать перстъ.
— А я скорѣе согласенъ видѣть въ этомъ чей-то шшпъ, а не перстъ.
Опъ остаповился, какъ будто долго не могъ понять, а потомъ поыоталъ нередъ собою паіьцемъ и произнесъ:
— Ни-нн-ші! Это перстъ!.. И вы никогда болыпе не говоритс «шишъ», потому что «шпшъ»,— это русскіп Н П ГІІЛ И ЗМ Ъ .
