— Это недорого.
— Нѣтъ, ты по-Божьему, — получи по полтинѣ за куль.
Дворянинъ сдѣлалъ удивленное лицо.
— Какъ это, — по полтинѣ за куль пшеницы-то?
А тотъ его обрезониваетъ:
— Ну, какая, говоритъ, — это пшеница!
— Да ужъ объ этомъ не будемъ спорить — такая она, или сякая, однако ты за нее съ кого-нибудь настоящія деньги слупишь.
— Это еще какъ Богъ дастъ.
— Да ужъ тебѣ-то Богъ непремѣнно дастъ. Къ вамъ, къ купцамъ, я вѣдь и не знаю, — за что Богъ ужасно милостивъ. Даже, ей-Богу, завидно.
— А ты не завидуй, — зависть грѣхъ.
— Нѣтъ, да зачѣмъ это всѣ деньги должны къ вамъ плыть? Вамъ съ деньгами-то хорошо.
— Да, мы припадаемъ и молимся, — и ты молись: кто молится, тому Богъ даетъ хорошо.
— Конечно, такъ, но вамъ тоже и есть чѣмъ — вы много жертвуете на храмы.
— И это.
— Ну, вотъ то-то и есть. А ты мнѣ дай цѣну подороже, такъ тогда и я отъ себя пожертвую.
Купецъ разсмѣялся.
— Ты, говоритъ, — плутъ.
А тотъ отвѣчаетъ:
— Да и ты тутъ.
— Нѣтъ, взаправду, вотъ что: — такъ какъ я вижу, что ты знаешь писаніе и хочешь самъ къ вѣрѣ придержаться, то я тебѣ дамъ по гривеннику на куль больше, чѣмъ располагалъ. Получай по шесть гривенъ, и о томъ, что мы сдѣлали, никто знать не будетъ.
А баринъ отвѣчаетъ:
— Хорошо, но еще лучше ты мнѣ дай по рублю за куль и потомъ, если хочешь, всѣмъ объ этомъ разсказывай.
Купецъ посмотрѣлъ на него и оба вразъ разсмѣялись.
— Ну, — говоритъ купецъ: — скажу я тебѣ, баринъ, что плутѣе тебя даже въ самомъ нижнемъ званіи рѣдко подыскать.
А тотъ, не смутясь, отвѣчаетъ:
— Нельзя, братецъ, въ нашемъ вѣкѣ иначе: теперь у
— Это недорого.
— Нет, ты по-Божьему, — получи по полтине за куль.
Дворянин сделал удивленное лицо.
— Как это, — по полтине за куль пшеницы-то?
А тот его обрезонивает:
— Ну, какая, говорит, — это пшеница!
— Да уж об этом не будем спорить — такая она, или сякая, однако ты за нее с кого-нибудь настоящие деньги слупишь.
— Это еще как Бог даст.
— Да уж тебе-то Бог непременно даст. К вам, к купцам, я ведь и не знаю, — за что Бог ужасно милостив. Даже, ей-Богу, завидно.
— А ты не завидуй, — зависть грех.
— Нет, да зачем это все деньги должны к вам плыть? Вам с деньгами-то хорошо.
— Да, мы припадаем и молимся, — и ты молись: кто молится, тому Бог дает хорошо.
— Конечно, так, но вам тоже и есть чем — вы много жертвуете на храмы.
— И это.
— Ну, вот то-то и есть. А ты мне дай цену подороже, так тогда и я от себя пожертвую.
Купец рассмеялся.
— Ты, — говорит, — плут.
А тот отвечает:
— Да и ты тут.
— Нет, взаправду, вот что: — так как я вижу, что ты знаешь писание и хочешь сам к вере придержаться, то я тебе дам по гривеннику на куль больше, чем располагал. Получай по шесть гривен, и о том, что мы сделали, никто знать не будет.
А барин отвечает:
— Хорошо, но еще лучше ты мне дай по рублю за куль и потом, если хочешь, всем об этом рассказывай.
Купец посмотрел на него и оба враз рассмеялись.
— Ну, — говорит купец: — скажу я тебе, барин, что плутее тебя даже в самом нижнем звании редко подыскать.
А тот, не смутясь, отвечает:
— Нельзя, братец, в нашем веке иначе: теперь у
