— Покорно васъ благодарю! — отвѣчалъ съ комическимъ поклономъ учитель.
— А что такое?
— Помилуйте, да вѣдь ее сѣкли, — съ гордостью произнесъ Препотенскій.
— Въ дѣтствѣ; да и то, видно, очень мало.
— Нѣтъ-съ, не въ дѣтствѣ, а всего за два дня до ея свадьбы.
— Вы меня все больше и больше удивляете.
— Нечего удивляться: это фактъ-съ.
— Ну, простите мое невѣжество, — я не зналъ этого факта.
— Да какъ же-съ, я вѣдь и говорю, что это всякому надо знать, чтобы судить. Дѣло началось съ того, что Дарья Николаевна тогда рѣшилась отъ отца уйти.
— Зачѣмъ?
— Зачѣмъ? Какъ вы странно это спрашиваете!
— Я потому такъ спрашиваю, что отецъ, кажется, ее не гналъ, ни тѣснилъ, ни неволилъ.
— Ну, да мало ли что! Ни къ чему не неволилъ, а такъ просто захотѣла уйти, — и ушла. Чего же ей было съ отцомъ жить? Бизюкинъ ея младшаго братишку училъ, и онъ это одобрилъ, и самъ согласился съ ней перевѣнчаться, чтобъ отецъ на нее права не имѣлъ, а отецъ ея не позволялъ ей идти за Бизюкина и считалъ его за дурака, а она, рѣшившись сдѣлать скандалъ, ужъ, разумѣется, уступить не могла и сдѣлала по-своему… Она такъ распорядилась, что ужъ за другого ее выдавать нечего было думать, и обо всемъ этомъ, понимаете, совершенно честно сказала отцу. Да вы слушаете ли меня, Валерьянъ Николаевичъ?
— Не только слушаю, но съ каждымъ вашимъ словомъ усугубляю мое любопытство.
— Оно такъ и слѣдуетъ, потому что интересъ сейчасъ будетъ возрастать. Итакъ, она честно и прямо раскрыла отцу имѣющій значеніе фактъ, а онъ, ни болѣе ни менѣе, какъ сдѣлалъ слѣдующую подлость; онъ сказалъ ей: «Съѣзди, мой другъ, завтра къ теткѣ и разскажи еще это ей». Дарья Николаевна, ничего не подозрѣвая, взяла да и поѣхала, а они ее тамъ вдвоемъ съ этой барыней и высѣкли. Она прямо отъ нихъ кинулась къ жандармскому офицеру. «Освидѣтельствуйте, говоритъ, и донесите въ Петербургъ, — я не хочу этого скрывать, — пусть всѣ знаютъ, что̀ за учрежденіе
