— Долженъ просить дозволить мнѣ доложить вашему превосходительству нѣсколько словъ по секрету…
— Хорошо.
Кокошкинъ отошелъ въ амбразуру окна, а за нимъ приставъ.
— Что такое?
Послышался неясный шопотъ пристава и ясныя покрякиванья генерала.
— Гм… Да!.. Ну, что-жъ такое?.. Это могло быть… Они на томъ стоятъ, чтобы сухими выскакивать… Ничего больше?
— Ничего-съ.
Генералъ вышелъ изъ амбразуры, присѣлъ къ столу и началъ читать. Онъ читалъ протоколъ про себя, не обнаруживая ни страха, ни сомнѣній, и затѣмъ непосредственно обратился съ громкимъ и твердымъ вопросомъ къ спасенному:
— Какъ ты, братецъ, попалъ въ полынью противъ дворца?
— Виноватъ, — отвѣчалъ спасенный.
— То-то! Былъ пьянъ?
— Виноватъ, пьянъ не былъ, а былъ выпимши.
— Зачѣмъ въ воду попалъ?
— Хотѣлъ перейти поближе черезъ ледъ, сбился и попалъ въ воду.
— Значитъ, въ глазахъ было темно?
— Темно, кругомъ темно было, ваше превосходительство!
— И ты не могъ разсмотрѣть, кто тебя вытащилъ?
— Виноватъ, ничего не разсмотрѣлъ. Вотъ они, кажется. — Онъ указалъ на офицера и добавилъ: — Я не могъ разсмотрѣть, былъ испужамшись.
— То-то и есть, шляетесь, когда надо спать! Всмотрись же теперь и помни навсегда, кто твой благодѣтель. Благородный человѣкъ жертвовалъ за тебя своею жизнью!
— Вѣкъ буду помнить.
— Имя ваше, господинъ офицеръ?
Офицеръ назвалъ себя по имени.
— Слышишь?
— Слушаю, ваше превосходительство.
— Ты православный?
— Православный, ваше превосходительство.
— Въ поминанье за здравіе это имя запиши.
— Должен просить дозволить мне доложить вашему превосходительству несколько слов по секрету…
— Хорошо.
Кокошкин отошел в амбразуру окна, а за ним пристав.
— Что такое?
Послышался неясный шепот пристава и ясные покрякиванья генерала.
— Гм … Да!.. Ну, что ж такое?.. Это могло быть… Они на том стоят, чтобы сухими выскакивать… Ничего больше?
— Ничего-с.
Генерал вышел из амбразуры, присел к столу и начал читать. Он читал протокол про себя, не обнаруживая ни страха, ни сомнений, и затем непосредственно обратился с громким и твердым вопросом к спасенному:
— Как ты, братец, попал в полынью против дворца?
— Виноват, — отвечал спасенный.
— То-то! Был пьян?
— Виноват, пьян не был, а был выпимши.
— Зачем в воду попал?
— Хотел перейти поближе через лед, сбился и попал в воду.
— Значит, в глазах было темно?
— Темно, кругом темно было, ваше превосходительство!
— И ты не мог рассмотреть, кто тебя вытащил?
— Виноват, ничего не рассмотрел. Вот они, кажется. — Он указал на офицера и добавил: — Я не мог рассмотреть, был испужамшись.
— То-то и есть, шляетесь, когда надо спать! Всмотрись же теперь и помни навсегда, кто твой благодетель. Благородный человек жертвовал за тебя своею жизнью!
— Век буду помнить.
— Имя ваше, господин офицер?
Офицер назвал себя по имени.
— Слышишь?
— Слушаю, ваше превосходительство.
— Ты православный?
— Православный, ваше превосходительство.
— В поминанье за здравие это имя запиши.
