Страница:Полное собрание сочинений Н. С. Лескова. Т. 5 (1902).pdf/30

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 29 —

леко, бродитъ, травку щиплетъ, да дитя закопано въ пескѣ сидитъ, а больше ничего… Ухъ, какъ скучно! пустынь, солнце да лиманъ, и опять заснешь, а оно, это теченіе съ повѣтріемъ, опять въ душу лѣзетъ и кричитъ: «Иванъ! пойдемъ, братъ Иванъ!» Даже выругаешься, скажешь: да покажись же ты, лихо тебя возьми, кто ты такой, что меня такъ зовешь? И вотъ я такъ разъ озлобился и сижу да гляжу въ-полсна за лиманъ, и оттоль какъ облачко легкое поднялось и плыветъ и прямо на меня, думаю: тпру, куда ты, благое, еще вымочишь! Анъ вдругъ вижу это надо мною стоитъ тотъ монахъ съ бабьимъ лицомъ, котораго я давно, форейторомъ бывши, кнутомъ засѣкъ. Я говорю: тпружи! пошелъ прочь! А онъ этакъ ласково звенитъ: «пойдемъ, Иванъ, братъ, пойдемъ! тебѣ еще много надо терпѣть, а потомъ достигнешь». Я его во снѣ выругалъ и говорю: «Куда я съ тобой пойду и чего еще достигать буду». А онъ вдругъ опять облакомъ сдѣлался и сквозь себя показалъ мнѣ и самъ не знаю что: степь, люди, такіе дикіе, сарацины, какъ вотъ бываютъ при сказкахъ въ Ерусланѣ и въ Бовѣ Королевичѣ; въ большихъ шапкахъ лохматыхъ и съ стрѣлами, на страшныхъ дикихъ коняхъ. И съ этимъ, что вижу, послышались мнѣ и гоготъ, и ржанье, и дикій смѣхъ, а потомъ вдругъ вихорь… взмело песокъ тучею и нѣтъ ничего, только гдѣ-то тонко колоколъ тихо звонитъ и весь какъ алою зарею облитый большой бѣлый монастырь по вершинѣ показывается, а по стѣнамъ крылатые ангелы съ золотыми копьями ходятъ, а вокругъ море, и какъ который ангелъ по щиту копьемъ ударитъ, такъ сейчасъ вокругъ всего монастыря море всколышется и заплещетъ, и изъ бездны страшные голоса вопіютъ: «святъ!»

Ну, думаю, — опять это мнѣ про монашество пошло! и съ досадою проснулся и въ удивленіи вижу, что надъ моею барышнею кто-то стоитъ на песку на колѣняхъ самаго нѣжнаго вида, и рѣка-рѣкой разливается-плачетъ.

Я долго на это смотрѣлъ, потому что все думалъ: не длится ли мнѣ это видѣніе, но потомъ вижу, что оно не исчезаетъ, я и всталъ, и подхожу: вижу дама дѣвочку мою изъ песку выкопала и схватила ее на руки и цѣлуетъ, и плачетъ:

Я спрашиваю ее:

— Что надо?


Тот же текст в современной орфографии

леко, бродит, травку щиплет, да дитя закопано в песке сидит, а больше ничего… Ух, как скучно! пустынь, солнце да лиман, и опять заснешь, а оно, это течение с поветрием, опять в душу лезет и кричит: «Иван! пойдем, брат Иван!» Даже выругаешься, скажешь: да покажись же ты, лихо тебя возьми, кто ты такой, что меня так зовешь? И вот я так раз озлобился и сижу да гляжу вполсна за лиман, и оттоль как облачко легкое поднялось и плывет и прямо на меня, думаю: тпру, куда ты, благое, еще вымочишь! Ан вдруг вижу это надо мною стоит тот монах с бабьим лицом, которого я давно, форейтором бывши, кнутом засек. Я говорю: тпружи! пошел прочь! А он этак ласково звенит: «пойдем, Иван, брат, пойдем! тебе еще много надо терпеть, а потом достигнешь». Я его во сне выругал и говорю: «Куда я с тобой пойду и чего еще достигать буду». А он вдруг опять облаком сделался и сквозь себя показал мне и сам не знаю что: степь, люди, такие дикие, сарацины, как вот бывают при сказках в Еруслане и в Бове Королевиче; в больших шапках лохматых и с стрелами, на страшных диких конях. И с этим, что вижу, послышались мне и гогот, и ржанье, и дикий смех, а потом вдруг вихорь… взмело песок тучею и нет ничего, только где-то тонко колокол тихо звонит и весь как алою зарею облитый большой белый монастырь по вершине показывается, а по стенам крылатые ангелы с золотыми копьями ходят, а вокруг море, и как который ангел по щиту копьем ударит, так сейчас вокруг всего монастыря море всколышется и заплещет, и из бездны страшные голоса вопиют: «свят!»

Ну, думаю, — опять это мне про монашество пошло! и с досадою проснулся и в удивлении вижу, что над моею барышнею кто-то стоит на песку на коленях самого нежного вида, и река-рекой разливается-плачет.

Я долго на это смотрел, потому что все думал: не длится ли мне это видение, но потом вижу, что оно не исчезает, я и встал, и подхожу: вижу дама девочку мою из песку выкопала и схватила ее на руки и целует, и плачет:

Я спрашиваю ее:

— Что надо?