Соединясь, составила давно
Часть лучшую души твоей прекрасной.
О, милый мой, не отрывай себя!
Знай, что скорѣй ты каплю водяную
Уронишь въ глубь морскую и потомъ, —
Безъ примѣси, безъ всякихъ измѣненій
Въ величинѣ — оттуда вынешь вновь,
Чѣмъ отъ меня отторгнешься и вмѣстѣ
Не увлечешь меня съ собою! О,
Какъ глубоко твой слухъ-бы оскорбила вѣсть,
Что пала я, что запятнала я
Постыднѣйшимъ развратомъ это тѣло,
Которое посвящено тебѣ?
Ты плюнулъ бы въ лицо мое, ты сталъ бы
Топтать меня ногами, ты въ меня
Швырнулъ бы именемъ супруга, кожу
Грѣшную сорвалъ бы съ моего
Преступнаго чела, вѣнчальный перстень
Съ моей руки невѣрной ты бъ отсѣкъ
И разломалъ на части-бы съ угрозой
Жестокаго развода. Это все
Ты сдѣлалъ бы, я знаю; ну, такъ дѣлай!
Запятнана прелюбодѣйствомъ я,
Разврата грѣхъ съ моей смѣшался кровью:
Да, ежели и ты, и я — одно,
И если ты невѣренъ, то ношу я
Въ моей крови ядъ тѣла твоего,
Осквернена твоимъ прикосновеньемъ.
Храни же въ чистотѣ супружеское ложе —
И буду я чиста, и чистъ ты будешь тоже.
И это все вы говорите мнѣ,
Сударыня прекрасная? Я вовсе
Не знаю васъ; всего лишь два часа,
Какъ я въ Эфесъ пріѣхалъ; этотъ городъ
Мнѣ такъ же чуждъ, какъ ваши всѣ слова;
А право, хоть свой умъ я сильно напрягаю,
Но ни единаго изъ нихъ не понимаю.
Фи, братецъ, какъ перемѣнились вы!
Съ моей сестрой вы такъ не обращались
До этихъ поръ. Къ вамъ Дроміо она
Послала съ тѣмъ, чтобъ васъ позвать обѣдать…
Антифолъ Сиракузскій. Дроміо?
Дроміо Сиракузскій. Меня?
Тебя — и ты вернувшись, отвѣчалъ,
Что онъ тебя побилъ и отказался
Мой домъ — своимъ, меня — своей женой
Признать.
Такъ ты ужъ съ этой госпожею
Велъ разговоръ? Какой же смыслъ имѣлъ,
Какую цѣль вашъ заговоръ?
Я съ нею?
До этихъ поръ я не видалъ ее.
Лжешь, негодяй. Ко мнѣ сюда, на площадь
Ты приходилъ и эти же слова
Мнѣ передалъ.
Да въ жизнь мою ни разу
Не говорилъ я съ нею!
Какъ же насъ
По именамъ она назвать умѣла?
По вдохновенью?
Какъ вамъ не пристало,
Почтенному такому человѣку,
Играть съ рабомъ грубѣйшій этотъ фарсъ
И поощрять его на раздраженье
Моей тоски! Ужъ я несчастна тѣмъ,
Что кинулъ ты меня; къ чему же оскорбленье
Усиливать еще чрезъ новое мученье?
Пойдемъ! къ твоей рукѣ прижмуся крѣпко я!
Ты вязъ, о мой супругъ, а я — лоза твоя;
Вкругъ крѣпости твоей я слабостью моею
Повьюсь, и отъ нея сама поздоровѣю
Ахъ, разлучаютъ насъ такъ много травъ дурныхъ,
Плющъ чужеядный, тернъ иль мохъ безплодный. Ихъ
Не рвешь ты — и они весь сокъ твой заражаютъ
И разрушеніемъ твоимъ себя питаютъ.
И эти всѣ слова обращены ко мнѣ!
Ужъ не женился ли я какъ-нибудь во снѣ
На ней, иль сплю теперь и лишь въ воображеньи
Все это слушаю? Какое заблужденье
Пристало къ зрѣнію и слуху моему?
Ну, что жъ: въ обманѣ чувствъ участіе приму,
И недоразумѣніе поближе
Успѣю разсмотрѣть.
Ну, Дроміо, бѣги же:
Вели служителямъ скорѣй обѣдъ нести.
Ахъ, четки гдѣ мои? О, господи, прости
Соединясь, составила давно
Часть лучшую души твоей прекрасной.
О, милый мой, не отрывай себя!
Знай, что скорей ты каплю водяную
Уронишь в глубь морскую и потом, —
Без примеси, без всяких изменений
В величине — оттуда вынешь вновь,
Чем от меня отторгнешься и вместе
Не увлечешь меня с собою! О,
Как глубоко твой слух бы оскорбила весть,
Что пала я, что запятнала я
Постыднейшим развратом это тело,
Которое посвящено тебе?
Ты плюнул бы в лицо мое, ты стал бы
Топтать меня ногами, ты в меня
Швырнул бы именем супруга, кожу
Грешную сорвал бы с моего
Преступного чела, венчальный перстень
С моей руки неверной ты б отсек
И разломал на части бы с угрозой
Жестокого развода. Это все
Ты сделал бы, я знаю; ну, так делай!
Запятнана прелюбодейством я,
Разврата грех с моей смешался кровью:
Да, ежели и ты, и я — одно,
И если ты неверен, то ношу я
В моей крови яд тела твоего,
Осквернена твоим прикосновеньем.
Храни же в чистоте супружеское ложе —
И буду я чиста, и чист ты будешь тоже.
И это все вы говорите мне,
Сударыня прекрасная? Я вовсе
Не знаю вас; всего лишь два часа,
Как я в Эфес приехал; этот город
Мне так же чужд, как ваши все слова;
А право, хоть свой ум я сильно напрягаю,
Но ни единого из них не понимаю.
Фи, братец, как переменились вы!
С моей сестрой вы так не обращались
До этих пор. К вам Дромио она
Послала с тем, чтоб вас позвать обедать…
Антифол Сиракузский. Дромио?
Дромио Сиракузский. Меня?
Тебя — и ты вернувшись, отвечал,
Что он тебя побил и отказался
Мой дом — своим, меня — своей женой
Признать.
Так ты уж с этой госпожею
Вел разговор? Какой же смысл имел,
Какую цель ваш заговор?
Я с нею?
До этих пор я не видал ее.
Лжешь, негодяй. Ко мне сюда, на площадь
Ты приходил и эти же слова
Мне передал.
Да в жизнь мою ни разу
Не говорил я с нею!
Как же нас
По именам она назвать умела?
По вдохновенью?
Как вам не пристало,
Почтенному такому человеку,
Играть с рабом грубейший этот фарс
И поощрять его на раздраженье
Моей тоски! Уж я несчастна тем,
Что кинул ты меня; к чему же оскорбленье
Усиливать еще чрез новое мученье?
Пойдем! к твоей руке прижмуся крепко я!
Ты вяз, о мой супруг, а я — лоза твоя;
Вкруг крепости твоей я слабостью моею
Повьюсь, и от нее сама поздоровею
Ах, разлучают нас так много трав дурных,
Плющ чужеядный, терн иль мох бесплодный. Их
Не рвешь ты — и они весь сок твой заражают
И разрушением твоим себя питают.
И эти все слова обращены ко мне!
Уж не женился ли я как-нибудь во сне
На ней, иль сплю теперь и лишь в воображеньи
Все это слушаю? Какое заблужденье
Пристало к зрению и слуху моему?
Ну, что ж: в обмане чувств участие приму,
И недоразумение поближе
Успею рассмотреть.
Ну, Дромио, беги же:
Вели служителям скорей обед нести.
Ах, четки где мои? О, господи, прости
