которое изъ четырехъ разноречій этихъ ни выбрать, все можно сказать: нѣтъ, она не такъ говорится!
Замечу здѣсь, что старинные списки и сборники пословицъ далеко не всегда могутъ служить образцами и нисколько не доказываютъ, чтобы пословица была въ ходу отъ слова до слова, какъ она написана. Старички мудровали въ этомъ дѣлѣ не хуже нашего, желая поправить пословицу, придать ей письменный видъ, и, какъ само собою разумеется, впадали черезъ это въ пошлость. Примѣровъ этому очень много. В Погодинск. сборнъ. 1714 года читаемъ мы: «Будучи на чужой сторонѣ, надобно голову уклонну, а сердцѣ покорно имѣть». Не очевидно ли тутъ умничанье и передѣлка? Понынѣ говорится: «Держи голову уклонну (или поклонну), а сердцѣ покорно»; если применить это къ чужбинѣ, то можно начать словами: на чужбинѣ, на чужой сторонѣ, не изменяя затѣмъ ни слова; здѣсь же все остальное прибавлено записчикомъ, особенно слова: будучи, надобно, имѣть.
В Архивномъ сборн. XVII вѣка: «Гулялъ младъ внизъ по Волгѣ, да набрелъ смерть близъ
которое из четырех разноречий этих ни выбрать, все можно сказать: нет, она не так говорится!
Замечу здесь, что старинные списки и сборники пословиц далеко не всегда могут служить образцами и нисколько не доказывают, чтобы пословица была в ходу от слова до слова, как она написана. Старички мудровали в этом деле не хуже нашего, желая поправить пословицу, придать ей письменный вид, и, как само собою разумеется, впадали через это в пошлость. Примеров этому очень много. В Погодинск. сборн. 1714 года читаем мы: «Будучи на чужой стороне, надобно голову уклонну, а сердце покорно иметь». Не очевидно ли тут умничанье и переделка? Поныне говорится: «Держи голову уклонну (или поклонну), а сердце покорно»; если применить это к чужбине, то можно начать словами: на чужбине, на чужой стороне, не изменяя затем ни слова; здесь же все остальное прибавлено записчиком, особенно слова: будучи, надобно, иметь.
В Архивном сборн. XVII века: «Гулял млад вниз по Волге, да набрел смерть близ
