за правильность моихъ словъ, вся моя жизнь заставляетъ меня указать, какъ на болѣе безошибочное, на то, что нѣкоторыхъ радостныхъ вещей нельзя назвать хорошими, равно какъ и, съ другой стороны, нѣкоторыхъ печальныхъ вещей нельзя назвать дурными; иныя вещи дѣйствительно бываютъ таковыми (т. е. хорошими, когда онѣ радостны, и дурными, когда оиѣ печальны); есть, впрочемъ, и такія радостныя и печальныя вещи, что онѣ — ни то, ни другое, т. е. ни хороши, ни дурны.
"Подъ радостнымъ* ты что разумѣешь? — не то ли, что доставляетъ радость?44
— Совершенно вѣрно.
"Такъ я и спрашиваю, но стольку ли то или другое хорошо, по скольку оно радостно, т. е. я спрашиваю о самой радости, есть ли она нѣчто хорошее?"
— Давай, Сократъ, какъ ты всегда выражаешься, "разсмотримъ* это дѣло, и если радостное и хорошее окажутся однимъ и тѣмъ же, то такъ и будемъ знать, а если нѣтъ, то и останемся при недоумѣніи.
"А руководить разсматриваніемъ вопроса будешь ты или я?"
— Тебѣ надлежитъ быть руководителемъ, такъ какъ ты и ноставилъ вопросъ.
"Итакъ, вотъ какимъ приблизительно путемъ мы дойдемъ до истины. Напримѣръ, если бы пришлось по внѣшнему виду человѣка разсматривать вопросъ о здоровьѣ или какой - нибудь другой сторонѣ его тѣла, то врачи, освидѣтельствовавъ лицо и руки, сказали бы: ну-ка, обнажи грудь и покажи спину, чтобы наше изслѣдованіе было точнѣе. Того же самаго хотѣлось бы мнѣ и по отношенію къ нашему вопросу. Узнавъ изъ разъясненнаго тобою твой взглядъ на радостное и хорошее, я долженъ сказать: А ну-ка, Протагоръ, обнажи мнѣ такую сторону твоего пониманія: какъ ты смотритъ на знаніе? Видишь ли ты въ знаніи то-же, что и массы, или что-нибудь другое? Массы думаютъ, что знаніе не имѣетъ въ себѣ силы, способности руководить людьми и власти
за правильность моих слов, вся моя жизнь заставляет меня указать, как на более безошибочное, на то, что некоторых радостных вещей нельзя назвать хорошими, равно как и, с другой стороны, некоторых печальных вещей нельзя назвать дурными; иные вещи действительно бывают таковыми (т. е. хорошими, когда они радостны, и дурными, когда оие печальны); есть, впрочем, и такие радостные и печальные вещи, что они — ни то, ни другое, т. е. ни хороши, ни дурны.
"Под радостным* ты что разумеешь? — не то ли, что доставляет радость?44
— Совершенно верно.
"Так я и спрашиваю, но стольку ли то или другое хорошо, поскольку оно радостно, т. е. я спрашиваю о самой радости, есть ли она нечто хорошее?"
— Давай, Сократ, как ты всегда выражаешься, "рассмотрим* это дело, и если радостное и хорошее окажутся одним и тем же, то так и будем знать, а если нет, то и останемся при недоумении.
"А руководить рассматриванием вопроса будешь ты или я?"
— Тебе надлежит быть руководителем, так как ты и ноставил вопрос.
"Итак, вот каким приблизительно путем мы дойдем до истины. Например, если бы пришлось по внешнему виду человека рассматривать вопрос о здоровье или какой - нибудь другой стороне его тела, то врачи, освидетельствовав лицо и руки, сказали бы: ну-ка, обнажи грудь и покажи спину, чтобы наше исследование было точнее. Того же самого хотелось бы мне и по отношению к нашему вопросу. Узнав из разъясненного тобою твой взгляд на радостное и хорошее, я должен сказать: А ну-ка, Протагор, обнажи мне такую сторону твоего понимания: как ты смотрит на знание? Видишь ли ты в знании то же, что и массы, или что-нибудь другое? Массы думают, что знание не имеет в себе силы, способности руководить людьми и власти
