Интересно отмѣтить нѣкоторыя особенности инородцевъ и въ частности чукчей, проявляемыя ими во время обмѣна мѣховъ на товаръ. Чукча, выѣзжая на ярмарку, впередъ намѣчаетъ, что ему нужно взять за извѣстную, скажемъ, шкурку мѣха. Если, положимъ, онъ намѣтилъ взять за нее чайникъ, то ни за что на свѣтѣ не промѣняетъ ее на ружье, или какой-либо другой предметъ, а тѣмъ паче не продастъ за деньги. Напр.: разсказывалъ Якутскій губернаторъ И. И. Крафтъ: «понадобилось мнѣ на ярмаркѣ купить у чукчи шкурку нерпы; по оцѣнкѣ на деньги шкурка стоила 2—3 рубля, я давалъ ему 5, но потомъ, видя, что чукча не соглашается, предложилъ десять рублей. Чукча упорно стоялъ на своемъ, прося за шкурку чайникъ. Черезъ переводчика ему объяснили, что онъ за 10 руб. можетъ тутъ же купить цѣлыхъ два или три чайника, но онъ все таки не соглашался. Тогда я купилъ у купцовъ за 2 р. 50 коп. чайникъ и вручилъ его чукчѣ, который сейчасъ же охотно отдалъ мнѣ шкурку».
Среди колымскаго населенія очень развито суевѣріе. Причиной этого, мнѣ кажется, съ одной стороны служитъ плохая постановка здѣсь миссіонерскаго дѣла и отсутствіе школъ, а съ другой господство еще среди инородцевъ въ широкой степени шаманства, сила котораго какъ-то невольно распространяется и на русское населеніе, тѣсно связанное жизнью съ инородцами.
Не всякій шаманъ шаманитъ по убѣжденію. Опираясь на силу шаманизма, многіе изъ нихъ самымъ шарлатанскимъ образомъ дурачатъ глупый народъ и обираютъ его до чиста. Напр. разсказываютъ такой случай: у одного зажиточнаго якута (таена) заболѣла жена, тѣло ея было покрыто ранками. Пригласили, какъ водится, шамана исцѣлить ее. Шаманъ, конечно, не задумался пріѣхать и началъ шаманить.
Тутъ же, частью по счастливой случайности, а частью изъ любопытства посмотрѣть шамана, были два новыхъ лица, пріѣхавшіе изъ Якутска за мѣхами. Шаманъ, одѣвшись въ свои шаманскія одежды и взявши въ руки бубенъ, началъ, что называется бѣситься: прыгалъ, вертѣлся, стоналъ, издавалъ какіе-то дикіе вопли, билъ въ бубенъ и танцовалъ, бросался на полъ и хваталъ ртомъ раскаленные угли и выбрасывалъ ихъ обратно, обжигая губы. Нѣсколько разъ подбѣгалъ къ больной, всасывался въ ея раны и снова удалялся отъ нея, при чемъ заранѣе назначенные держать его два якута во время бѣснованія, справиться съ нимъ не могли. Въ концѣ концовъ шаманъ бросается къ больной, впи-
Интересно отметить некоторые особенности инородцев, и в частности чукчей, проявляемые ими во время обмена мехов на товар. Чукча, выезжая на ярмарку, вперед намечает, что ему нужно взять за известную, скажем, шкурку меха. Если, положим, он наметил взять за нее чайник, то ни за что на свете не променяет ее на ружье, или какой-либо другой предмет, а тем паче не продаст за деньги. Например, рассказывал якутский губернатор И. И. Крафт: «Понадобилось мне на ярмарке купить у чукчи шкурку нерпы; по оценке на деньги шкурка стоила 2—3 рубля, я давал ему пять, но потом, видя, что чукча не соглашается, предложил десять рублей. Чукча упорно стоял на своем, прося за шкурку чайник. Через переводчика ему объяснили, что он за 10 рублей может тут же купить целых два или три чайника, но он все-таки не соглашался. Тогда я купил у купцов за 2 р. 50 коп. чайник и вручил его чукче, который сейчас же охотно отдал мне шкурку».
Среди колымского населения очень развито суеверие. Причиной этого, мне кажется, с одной стороны, служит плохая постановка здесь миссионерского дела и отсутствие школ, а с другой, господство еще среди инородцев в широкой степени шаманства, сила которого как-то невольно распространяется и на русское население, тесно связанное жизнью с инородцами.
Не всякий шаман шаманит по убеждению. Опираясь на силу шаманизма, многие из них самым шарлатанским образом дурачат глупый народ и обирают его дочиста. Например, рассказывают такой случай: у одного зажиточного якута (таена) заболела жена, тело ее было покрыто ранками. Пригласили, как водится, шамана исцелить ее. Шаман, конечно, не задумался приехать и начал шаманить.
Тут же, частью по счастливой случайности, а частью из любопытства посмотреть шамана, были два новых лица, приехавшие из Якутска за мехами. Шаман, одевшись в свои шаманские одежды и взявши в руки бубен, начал, что называется, беситься: прыгал, вертелся, стонал, издавал какие-то дикие вопли, бил в бубен и танцевал, бросался на пол и хватал ртом раскаленные угли и выбрасывал их обратно, обжигая губы. Несколько раз подбегал к больной, всасывался в ее раны и снова удалялся от нее, причем заранее назначенные держать его два якута во время беснования справиться с ним не могли. В конце концов шаман бросается к больной, впи-
