И нити, чары дряхлаго соблазна,
Съ лицомъ змѣинымъ,
Что̀ вяжутъ, вяжутъ души неотвязно,
Какъ серпантиномъ…
И нити, чары дряхлого соблазна,
С лицом змеиным,
Что вяжут, вяжут души неотвязно,
Как серпантином…
Свищетъ въ полъ-голоса аріи,
Блескомъ и шумомъ пьяна,
Здѣсь на ночномъ тротуарѣ,
Вольная птица она!
Дѣтски балуется съ локономъ,
Вьющимся дерзко къ глазамъ,
То вдругъ наклонится къ окнамъ,
Смотритъ на радужный хламъ.
Вотъ улыбнулась знакомому
Всѣмъ ожерельемъ зубовъ!
Вотъ, подмигнувъ молодому,
Бросила нѣсколько словъ.
Кто-то кивнулъ необдуманно,
Къ ней наклонился, — и вотъ
Вмѣстѣ смѣется онъ шумно,
Рядомъ, волнуясь, идетъ.
Свищет в полголоса арии,
Блеском и шумом пьяна,
Здесь на ночном тротуаре,
Вольная птица она!
Детски балуется с локоном,
Вьющимся дерзко к глазам,
То вдруг наклонится к окнам,
Смотрит на радужный хлам.
Вот улыбнулась знакомому
Всем ожерельем зубов!
Вот, подмигнув молодому,
Бросила несколько слов.
Кто-то кивнул необдуманно,
К ней наклонился, — и вот
Вместе смеется он шумно,
Рядом, волнуясь, идет.
