— О, другъ мой, не вѣрь всему что̀ тебѣ про насъ говорятъ, но уѣзжай, уѣзжай скорѣе, не то погибнешь, безвозвратно погибнетъ!…
— Но, Зденка, что̀ же угрожаетъ мнѣ? Неужели ты мнѣ не дашь и часу, одного часу, поговорить съ тобой?
Зденка вздрогнула и вдругъ словно вся перемѣнилась.
— Хорошо, сказала она, — часъ, одинъ часъ, не правда ли, какъ тогда когда я пѣла пѣсню о старомъ кралѣ и ты пришелъ ко мнѣ въ комнату… Ты этого хочешь? Хорошо, даю тсбѣ этотъ часъ… Ахъ, нѣтъ, нѣтъ, вскликнула она вдругъ опять, слохватясь, — уходи, уходи!.. Бѣги скорѣе, уѣзжай, говорю тебѣ… Бѣги пока еще можешь.
Дикая энергіи одушевляла ея черты.
Мнѣ непонятна была причина заставлявшая ее говорить такъ, но она была такъ хороша что я рѣшилъ остаться помимо ея воли. Уступивъ, наконецъ, моимъ просьбамъ, она сѣла подлѣ меня, заговорила о прошломъ и призналась что полюбила меня съ перваго взгляда… И по мѣрѣ того какъ говорила она, мнѣ все яснѣе сказывалась какая-то странная перемѣна совершившаяся въ ней. Это была уже не та, знакомая мнѣ прежде, сдержанная, застѣнчивая, вѣчно краснѣющая дѣвушка. Въ движеніяхъ ея, въ блескѣ глазъ было что-то нескромное, не дѣвически смѣлое и вызывающее…
„Неужели возможно“, говорилъ я самъ себѣ, „что Зденка не была тою чистою и невинною дѣвушкой какою казалась она мнѣ подгода тому назадъ? Неужели она надѣвала только личину, изъ боязни брата? Неужели меня одурачила ея заемная скромность? Но тогда зачѣмъ же заставлять было меня уѣхать? Или это какое-нибудь утонченное кокетство? А я-то воображалъ что знаю ее!… А впрочемъ, не все ли равно! Если Зденка не Діана, какъ я воображалъ, такъ все же она можетъ быть сравнена съ другою богиней, не менѣе прелестною, а я со своей стороны предпочитаю конечно участь Адониса участи Актеона.“
Если эта классическая фраза сказанная мной самому себѣ кажется вамъ теперь не къ мѣсту, mesdames, то потрудитесь вспомнить что я имѣю удовольствіе разказывать вамъ случай происходившій въ 1769 году. Миѳологія была тогда въ духѣ времени, а я не имѣлъ претензіи опережать свой вѣкъ. Съ тѣхъ поръ многое измѣнилось, и еще очень недавно революція, уничтоживъ воспоминанія язычества въ одно время съ
