Двины находился большой камень, на которомъ, по повелѣнiю Бориса, изсѣченъ, былъ пятерной крестъ, съ следующею, хотя и не латинскою[1] но благочестивою надписью: „Miserere Domine mancipio tuo Boryso, Ginvilonis filio“
Въ 1818 году впервые стали извѣстны еще три Двинскiе камни. Въ этомъ году производилась очистка Двины отъ камней, затруднявшихъ судоходство. Генералъ-интендантъ 1-й армiи, Канкринъ, поручилъ, полицiймейстеру двинского судоходства, Масальскому, доставить ему свѣдѣнiя о камняхъ съ надписями. Это приказанiе нѣсколько опоздало: два камня съ надписями были уже взорваны... Тѣмъ не менѣе, распоряженiе Канкрина послужило къ сохраненiю не взорванныхъ еще камней: Масальскiй, съ своей стороны, предписалъ, чтобы на будущее время камней съ надписями не истреблять, а предварительно доносить о нихъ ему, съ подробными описанiями. Въ Румянцевскомъ Музеѣ хранятся донесения Канкрину и письмо его къ канцлеру, графу Румянцеву. Вотъ нѣкоторыя данныя изъ этой переписки:
Въ „Дневныхъ запискахъ работами по Двинѣ отъ г. Дисны до г. Динабурга, производимымъ смотрителемъ судоходства, подпоручикомъ Дебоналемъ“, записано:
„Середа, 2 октября (1818 г.). Сегодня работа производилась у тѣхъ же важныхъ каменистыхъ
- ↑ „Unlateinischen“ („rudis“ у Кояловича) сказано въ томъ смыслѣ, что надпись написана на плохомъ латинскомъ языкѣ; но, какъ было уже сказано, это латынь не надписи, а Вiюкъ-Кояловича, который славянскую надпись перевелъ на плохой латинскiй языкъ.
Двины находился большой камень, на котором, по повелению Бориса, иссечен, был пятерной крест, с следующею, хотя и не латинскою[1] но благочестивою надписью: „Miserere Domine mancipio tuo Boryso, Ginvilonis filio“
В 1818 году впервые стали известны еще три Двинские камни. В этом году производилась очистка Двины от камней, затруднявших судоходство. Генерал-интендант 1-й армии, Канкрин, поручил, полицмейстеру двинского судоходства, Масальскому, доставить ему сведения о камнях с надписями. Это приказание несколько опоздало: два камня с надписями были уже взорваны... Тем не менее, распоряжение Канкрина послужило к сохранению не взорванных еще камней: Масальский, с своей стороны, предписал, чтобы на будущее время камней с надписями не истреблять, а предварительно доносить о них ему, с подробными описаниями. В Румянцевском Музее хранятся донесения Канкрину и письмо его к канцлеру, графу Румянцеву. Вот некоторые данные из этой переписки:
В „Дневных записках работами по Двине от г. Дисны до г. Динабурга, производимым смотрителем судоходства, подпоручиком Дебоналем“, записано:
„Середа, 2 октября (1818 г.). Сегодня работа производилась у тех же важных каменистых
- ↑ „Unlateinischen“ („rudis“ у Кояловича) сказано в том смысле, что надпись написана на плохом латинском языке; но, как было уже сказано, это латынь не надписи, а Виюк-Кояловича, который славянскую надпись перевел на плохой латинский язык.
