изсѣчена, будто бы, надпись на томъ камнѣ, который видѣлъ Стрыйковскiй.
Но едва ли кирпичъ нужно было возить такъ далеко. Въ Житiи препод. Евфросинiи, кн. полоцкой, — весьма древнемъ въ основѣ, — прямо говорится: „уже скончанѣй бывши церкви, и мало не доставши плитамъ, нѣчемъ бяша верьха совершити... и ей (препод. Евфросинiи) помолшеся, заутра по строенiю Божiю обрѣтошася плиты въ пещи“... Думается, что эти послѣднiя слова указываютъ на то, что кирпичъ приготовлялся на мѣстѣ, въ Полоцкѣ.
Графъ Плятеръ говоритъ, что надписи и кресты изсѣчены для увѣковѣченiя памяти Бориса. Графъ Тышкевичъ принимаетъ ихъ за пограничные знаки; но чего? Если Полоцкаго княжества, то, вѣдь, камни съ крестами начинаются у Витебска и идутъ почти до Балтiйскаго моря; а когда же граница Полоцкаго княжества шла по Двинѣ на такомъ громадномъ пространствѣ?
А. К. Киркоръ справедливо замѣчаетъ: „При Борисѣ эти камни пограничнаго значенiя не могли имѣть никакого, потому что они лежали внутри страны, а не на рубежѣ“. Изъ дальнѣйшихъ словъ А. К. Киркора можно заметить, что онъ склоняется къ предположенiю графа Плятера, т. е., что надписи изсѣчены для увѣковѣченiя памяти Бориса: „Известно вѣдь, — говорить онъ, — много камней у Славянъ съ надписями и безъ надписей, имѣющихъ значенiе памятниковъ въ честь знаменитыхъ людей или славныхъ событiй“[1].
- ↑ „Живописная Россiя“, т. III, стр. 10.
иссечена, будто бы, надпись на том камне, который видел Стрыйковский.
Но едва ли кирпич нужно было возить так далеко. В Житии препод. Евфросинии, кн. полоцкой, — весьма древнем в основе, — прямо говорится: „уже скончаней бывши церкви, и мало не доставши плитам, нечем бяша верьха совершити... и ей (препод. Евфросинии) помолшеся, заутра по строению Божию обретошася плиты в пещи“... Думается, что эти последние слова указывают на то, что кирпич приготовлялся на месте, в Полоцке.
Граф Плятер говорит, что надписи и кресты иссечены для увековечения памяти Бориса. Граф Тышкевич принимает их за пограничные знаки; но чего? Если Полоцкого княжества, то, ведь, камни с крестами начинаются у Витебска и идут почти до Балтийского моря; а когда же граница Полоцкого княжества шла по Двине на таком громадном пространстве?
А. К. Киркор справедливо замечает: „При Борисе эти камни пограничного значения не могли иметь никакого, потому что они лежали внутри страны, а не на рубеже“. Из дальнейших слов А. К. Киркора можно заметить, что он склоняется к предположению графа Плятера, т. е., что надписи иссечены для увековечения памяти Бориса: „Известно ведь, — говорить он, — много камней у Славян с надписями и без надписей, имеющих значение памятников в честь знаменитых людей или славных событий“[1].
- ↑ „Живописная Россия“, т. III, стр. 10.
