не преувеличивая, что непріятель не пріобрѣлъ особенныхъ успѣховъ. Мы потеряли, правда, нѣсколько шаговъ пространства, но стояли все на томъ же самомъ мѣстѣ, на которомъ стояли при началѣ сраженія, не потеряли плѣнныхъ, не дали никакихъ трофеевъ; мужество и духъ войска отнюдь не упали, напротивъ всѣ желали и надѣялись, что сраженіе возобновится на слѣдующій день. Но въ совѣтѣ предводителей было рѣшено иначе. Въ виду громадной потери и необходимости сохранить старыхъ солдатъ, къ которымъ могли бы примкнуть новые ряды для будущаго освобожденія страны, было рѣшено продолжить на слѣдующее утро дальнѣйшее отступленіе. Въ 8 часовъ вечера Барклай былъ позванъ къ Кутузову; онъ запретилъ мнѣ сопровождать его; я долженъ былъ подумать о моихъ ранахъ. Такимъ былъ строго-требовательный, но любезный Барклай. Въ рѣшительныя минуты боя, обращая взоры на все, онъ не обращалъ вниманія на пули, которыя летѣли въ него и убивали или тяжело ранили окружавшихъ его, но проходили эти минуты и онъ являлся сострадательнымъ другомъ, готовымъ къ помощи начальникомъ, страданія подчиненныхъ котораго прямо ложились на его сердцѣ.
Послѣ осмотра моихъ ранъ (вторая, къ счастію, была совершенно незначительна), я отыскалъ снопъ соломы, чтобы отдохнуть на немъ послѣ тяжелаго дня. Но прежде чѣмъ лечь на отдыхъ, я предалъ землѣ юное тѣло моего добраго, кроткаго Ламсдорфа; мнѣ хотелось, чтобы буря завтрашняго дня промчалась надъ его могилою, а не надъ его тѣломъ. За тѣмъ истомленный я заснулъ; сонъ мой былъ столь же тревоженъ, какъ и день. Я проснулся на воинственномъ небѣ древнихъ германцевъ. Герои Валгалы сражались все утро, но къ обѣду, исцѣленные отъ ранъ, сидѣли за пиршествомъ, освѣжая свои души мясомъ затравленнаго вепря, виномъ, медомъ и боевыми пѣснями. Я также сидѣлъ съ моимъ дорогимъ, рыцарскимъ Левенвольде, и онъ, исцѣлившійся отъ удара, раскроившаго ему черепъ, чокался со мною и Ламсдорфомъ искрометнымъ шампанскимъ. Ахъ, то былъ лишь сонъ!
битвою генераловъ. «Изъ всѣхъ моихъ сраженій, не разъ говорилъ Наполеонъ, самое ужасное то, которое далъ я подъ Москвою“.
За Бородино Кутузовъ получилъ чинъ генералъ-фельдмаршала и 100,000 р.; Барклай — Георгія 2-й степени, Багратіонъ — 50,000 р., Милорадовичъ и Дохтуровъ — алмазные знаки Александра Невскаго; Георгія 3-й степени получили: Капцевичъ, Лавровъ, князь Голицынъ, Бороздины 1 и 2-й, князь Горчаковъ, принцъ Евгеній Виртембергскій, Лаптевъ, Костенецкій, Олсуфьевъ, Фокъ, графъ Сиверсъ, Кретовъ и Левенштернъ (нач. арт.). 6 генераламъ пожалованы шпаги съ алмазами; 11 генераловъ получили Анны 1 степени; 7 генералъ-маіоровъ произведены въ генералъ-лейтенанты. Всѣмъ бывшимъ въ сраженіи нижнимъ чинамъ пожаловано по 5 р. Фельдфебель 18 егерскаго полка Золотовъ, за взятіе въ плѣнъ генерала Бонами, произведенъ въ подпоручики.
