Страница:Светозвук в природе и световая симфония Скрябина.pdf/19

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница выверена

и утреннее Солнце таитъ въ себѣ силу любовной встрѣчи, а вечернее Солнце входитъ въ голоса нѣжно-грустнымъ голосомъ, поющимъ „Прощай“ и „До свиданья“. Всего удивительнѣе то, что, когда на поляхъ, протянувшихся между Дамганомъ и Кервойялемъ, густѣютъ вечерніе сумерки и вотъ ужь всѣ жаворонки сидятъ по гнѣздамъ на землѣ и молча дремлютъ, ты думаешь, что не услышишь ихъ голоса до завтрашняго утра. Но вотъ Солнце, которое заходило, которое погружалось за черту горизонта, свѣтитъ алымъ краемъ, и краешкомъ, и полоской, и чертой алости надъ чертой кругоема, и вотъ стерлось. Тогда, въ эту самую секунду, срывается съ земли жаворонокъ, и другой, и третій, и стая ихъ, и всѣ они—поютъ, взносясь, прощальную пѣсню Солнцу.

Это—таинство Свѣтозвука, и тутъ Солнце неотдѣлимо отъ сѣрой птички, зовущейся жаворонкомъ.

Природа поетъ жаворонкомъ, когда свѣтитъ Солнцемъ. Золотой свѣтъ Солнца навсегда отпечатлѣлся на перышкахъ канарейки, которая даже въ комнатѣ, даже въ клѣткѣ, даже въ чужой зимѣ, хранитъ настолько секундно-точное соотвѣтствіе своей нѣжной шейки съ небеснымъ запястьемъ Солнечнаго Диска, что чуть лучъ Солнца скользнетъ чрезъ зимніе узоры окна и коснется горла птички, въ этой самой секундѣ осуществляется разсыпчатая пѣсня птички, ознакомленной съ тайнами райскихъ острововъ, послѣднихъ оплотовъ океаническихъ торжествъ погибшей Атлантиды.

Природа посылаетъ лунное серебро въ горло соловья, и, покорный этому дару, трубадуръ Ночи сла-


Тот же текст в современной орфографии

и утреннее Солнце таит в себе силу любовной встречи, а вечернее Солнце входит в голоса нежно-грустным голосом, поющим «Прощай» и «До свиданья». Всего удивительнее то, что, когда на полях, протянувшихся между Дамганом и Кервойялем, густеют вечерние сумерки и вот уж все жаворонки сидят по гнёздам на земле и молча дремлют, ты думаешь, что не услышишь их голоса до завтрашнего утра. Но вот Солнце, которое заходило, которое погружалось за черту горизонта, светит алым краем, и краешком, и полоской, и чертой алости над чертой кругоёма, и вот стёрлось. Тогда, в эту самую секунду, срывается с земли жаворонок, и другой, и третий, и стая их, и все они — поют, взносясь, прощальную песню Солнцу.

Это — таинство Светозвука, и тут Солнце неотделимо от серой птички, зовущейся жаворонком.

Природа поёт жаворонком, когда светит Солнцем. Золотой свет Солнца навсегда отпечатлелся на пёрышках канарейки, которая даже в комнате, даже в клетке, даже в чужой зиме, хранит настолько секундно-точное соответствие своей нежной шейки с небесным запястьем Солнечного Диска, что чуть луч Солнца скользнёт чрез зимние узоры окна и коснётся горла птички, в этой самой секунде осуществляется рассыпчатая песня птички, ознакомленной с тайнами райских островов, последних оплотов океанических торжеств погибшей Атлантиды.

Природа посылает лунное серебро в горло соловья, и, покорный этому дару, трубадур Ночи сла-