тура), но вѣдь сила эта нуль въ сравненіи съ тѣмъ, что дѣлаетъ порохъ.
Итакъ, помирить машинообразность происхожденія невольныхъ движеній при испугѣ съ несоотвѣтствіемъ въ этихъ случаяхъ между силой раздраженія и напряженностью движенія не только можно, но даже должно; иначе мы впали бы въ нелѣпость, вопіющую даже для спиритуалиста: допустили бы рожденіе силъ чисто матеріальныхъ (мышечныхъ) изъ силъ нравственныхъ.
Послѣ сказаннаго читатель, однако, имѣетъ право требовать, чтобы мы выстроили въ человѣческомъ мозгу машину, удовлетворяющую явленіямъ испуга.
Мы и займемся этимъ.
Планъ машины: страхъ свойственъ какъ человѣку, такъ и послѣднему изъ простѣйшихъ животныхъ организмовъ, которые живутъ, по нашимъ понятіямъ, лишь инстинктами. Испугъ есть, слѣдовательно, явленіе инстинктивное. Ощущеніе это происходитъ въ головномъ мозгу, и оно есть столько же роковое послѣдствіе внезапнаго раздраженія чувствующаго нерва, какъ отраженное движеніе есть роковое послѣдствіе испуга. Это три стоящія въ причинной связи дѣятельности одного и того же механизма. Начало явленія есть раздраженіе чувствующаго нерва, продолженіе — ощущеніе испуга, конецъ — усиленное отраженное движеніе.
Разберемъ случай, когда испугъ произошелъ отъ раздраженія нерва, родящагося въ спинномъ мозгу.
Здѣсь возбужденіе идетъ къ головному мозгу, такъ какъ только этотъ органъ родитъ сознательныя ощущенія, и именно къ частямъ его, лежащимъ больше всего кпереди, — къ такъ называемымъ мозговымъ полушаріямъ, — потому что вырѣзываніе послѣднихъ лишаетъ животное возможности пугаться[1]. Стало быть, процессы, которые усиливаютъ конецъ рефлекса насчетъ начала его, происходятъ въ мозговыхъ полушаріяхъ. Понимать это можно двоякимъ образомъ: механизмъ, усиливающій конецъ рефлекса, можетъ быть самъ устроенъ по типу рефлекторныхъ аппаратовъ и тогда онъ долженъ служить одновременно и концомъ чувствующихъ нервовъ и началомъ двигательныхъ; или его можно разсматривать, какъ придатокъ извѣстнаго уже читателю рефлекторнаго аппарата N (рис. 1), производящаго головные рефлексы и лежащаго у лягушки далеко позади полушарій. Послѣдняя изъ этихъ возможностей несравненно вѣроятнѣе первой, потому что уже средними частями головного мозга, слѣдовательно независимо отъ полушарій, соединены рефлекторно всѣ безъ исключенія точки кожи съ рубчатыми мышцами костнаго скелета. Кромѣ того, прямые опыты показываютъ, что изъ всѣхъ частей головного мозга одни полушарія не вызываютъ при искусственномъ раздраженіи мышечныхъ движеній, другими словами не содержатъ волоконъ, которыя соотвѣтствовали бы по свойствамъ двигательнымъ.
Такимъ образомъ оказывается, что механизмъ въ головномъ мозгу, производящій невольныя (отраженныя) движенія въ сферѣ туловища и конечностей, имѣетъ тамъ же два придатка, изъ которыхъ одинъ угнетаетъ движеніе, а другой, наоборотъ, усиливаетъ ихъ относительно силы раздраженія. Послѣдній придатокъ навѣрное возбуждается къ дѣятельности только путемъ раздраженія чувствующихъ нервовъ и представляетъ въ связи съ рефлекторнымъ аппаратомъ N машину испуга. Съ этой точки зрѣнія можно даже для простоты принять, что ощущеніе испуга и возбужденіе аппарата, усиливающаго конецъ головного рефлекса, тождественны между собою. По крайней мѣрѣ не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что они стоятъ въ самой тѣсной причинной связи другъ съ другомъ.
Схема, представляющая случай испуга отъ внезапнаго раздраженія чувствующаго волокна, родящагося въ спинномъ мозгу, можетъ быть перенесена безъ малѣйшаго измѣненія и на случаи раздраженія головныхъ нервовъ, напримѣръ зрительнаго, слухового и проч.
Предъ вами, любезный читатель, первый еще случай, гдѣ психическое явленіе введено въ цѣпь процессовъ, происходящихъ машинообразно. Вы не привыкли еще смотрѣть на подобныя явленія съ развитой мною точки зрѣнія; вамъ не довольно аналогіи магнитной машины съ машиной испуга, и вы сомнѣваетесь.
- ↑ При послѣднемъ условіи животное дѣлается какъ бы соннымъ и хотя не теряетъ способности отвѣчать движеніями на раздраженіе кожи, но движенія эти принимаютъ характеръ автоматичности, рѣзко отличающій ихъ отъ движеній нормальнаго животнаго.
