Есть люди, которымъ послѣднее свойство нашего общества сильно не нравится. Въ этихъ колебаніяхъ общественнаго мнѣнія они видятъ обыкновенно хаотическое броженіе неустановившейся мысли; ихъ путаетъ неизвѣстность того, что можетъ дать такое броженіе; наконецъ, по ихъ мнѣнію, общество отвлекается oтъ дѣла, гоняясь за призраками. Господа эти съ своей точки зрѣнія, конечно, правы. Было бы безъ сомнѣнія лучше, еслибы общество, оставаясь всегда скромнымъ, тихимъ, благопристойнымъ, шло неуклончиво къ непосредственно достигаемымъ и полезнымъ цѣлямъ и не сбивалось бы съ прямой дороги. Къ сожалѣнію въ жизни, какъ въ наукѣ, всякая почти цѣль достигается окольными путями, и прямая дорога къ ней дѣлается ясною для ума лишь тогда, когда цѣль уже достигнута. Господа эти забываютъ кромѣ того, что бывали случаи, когда изъ положительно дикаго броженія умовъ выходила современемъ истина. Пусть они вспомнятъ, напримѣръ, къ чему привела человѣчество средневѣковая мысль, лежавшая въ основѣ алхиміи. Страшно подумать, что сталось бы съ этимъ человѣчествомъ, если бы строгимъ средневѣковымъ опекунамъ общественной мысли удалось пережечь и перетопить, какъ колдуновъ, какъ вредныхъ членовъ общества, всѣхъ этихъ страстныхъ тружениковъ надъ безобразною мыслью, которые безсознательно строили химію и медицину. Да, кому дорога истина вообще, т.‑е. не только въ настоящемъ, но и въ будущемъ, тотъ не станетъ нагло ругаться надъ мыслью, проникшей въ общество, какой бы странной она ему не казалась.
Имѣя въ виду этихъ безкорыстныхъ искателей будущихъ истинъ, я рѣшаюсь пустить въ общество нѣсколько мыслей относительно психической дѣятельности головного мозга, мыслей, которыя еще никогда не были высказаны въ физіологической литературѣ по этому предмету.
Дѣло вотъ въ чемъ. Психическая дѣятельность человѣка выражается, какъ извѣстно, внѣшними признаками, и обыкновенно всѣ люди, и простые, и ученые, и натуралисты, и люди, занимающіеся духомъ, судятъ о первой по послѣднимъ, т.‑е. по внѣшнимъ признакамъ. А между тѣмъ законы внѣшнихъ проявленій психической дѣятельности еще крайне мало разработаны, даже физіологами, на которыхъ, какъ увидимъ далѣе, лежитъ эта обязанность. Объ этихъ-то законахъ я и хочу вести рѣчь.
Войдемте же, любезный читатель, въ тотъ міръ явленій, который родится изъ дѣятельности головного мозга. Говорятъ обыкновенно, что этотъ міръ охватываетъ собою всю психическую жизнь, и врядъ ли есть уже теперь люди, которые съ бо́льшими или меньшими оговорками не принимали бы этой мысли за истину. Разница въ воззрѣніяхъ школъ на предметъ лишь та, что одни, принимая мозгь за органъ души, отдѣляютъ по сущности послѣднюю отъ перваго; другіе же говорятъ, что душа по своей сущности есть продукть дѣятельности мозга. Мы не философы и въ критику этихъ различій входить не будемъ. Для насъ, какъ для физіологовъ, достаточно и того, что мозгъ есть органъ души, т.‑е. такой механизмъ, который, будучи приведенъ какими ни на есть причинами въ движеніе, даетъ въ окончательномъ результатѣ тотъ рядъ внѣшнихъ явленій, которыми характеризуется психическая дѣятельность. Всякій знаетъ, какъ громаденъ міръ этихъ явленій. Въ немъ заключено все то безконечное разнообразіе движеній и звуковъ, на которые способенъ человѣкъ вообще. И всю эту массу фактовъ нужно обнять, ничего не упустить изъ виду? Конечно, потому что безъ этого условія изученіе внѣшнихъ проявленій психической дѣятельности было бы пустой тратой времени. Задача кажется на первый взглядъ дѣйствительно невозможною, а на дѣтѣ не такъ, и вотъ почему:
Все безконечное разнообразіе внѣшнихъ проявленій мозговой дѣятельности сводится окончательно къ одному лишь явленію — мышечному движенію. Смѣется ли ребенокъ при видѣ игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонятъ за излишнюю любовь къ родинѣ, дрожитъ ли дѣвушка при первой мысли о любви, создаетъ ли Ньютонъ міровые законы и пишетъ ихъ на бумагѣ — вездѣ окончательнымъ фактомъ является мышечное движеніе. Чтобы помочь читателю поскорѣе помириться съ этой мыслью, я ему напомню рамку, созданную умомъ народовъ и въ которую укладываются всѣ вообще проявленія мозговой дѣятельности, рамка эта — слово и дѣло. Подъ дѣломъ народный умъ разумѣетъ, безъ сомнѣнія, всякую внѣшнюю механическую дѣятельность человѣка, которая возможна лишь при посредствѣ мышцъ. А подъ словомъ уже вы, вслѣдствіе вашего развитія, должны разумѣть, любезный читатель, извѣстное сочетаніе звуковъ, которые про-
