гдѣ этотъ пень изогнулся и отсталъ отъ земли), что чуточка его осталась незалитой; терпѣливо стали они трудиться и, наконецъ, съ помощью бересты и хвороста, вытащенныхъ изъ подъ лежавшихъ деревьевъ, имъ удалось развести снова костеръ. Они натащили еще хвороста, сколько могли, и у нихъ запылалъ скоро такой огонь, который ободрилъ ихъ снова. Высушивъ на немъ свою вареную свинину, они задали себѣ пиръ и просидѣли потомъ у костра, расписывая на всѣ лады свое ночное приключеніе, до самаго разсвѣта, потому что не было кругомъ ни одного сухого мѣстечка, на которомъ можно было бы лечь спать.
Но когда солнце взошло, сонъ сталъ ихъ одолѣвать, они вышли на песчаную косу и прилегли тамъ. Проснувшись, почувствовали себя изломанными и занялись очень уныло приготовленіемъ своего завтрака. Но и послѣ ѣды они не могли придти въ себя, ощущали вездѣ ломоту и снова тоску по дому. Томъ подмѣчалъ эти признаки и старался воодушевить пиратовъ. Но имъ ничего не хотѣлось: ни игры въ камешки, ни цирка, ни купанья, рѣшительно ничего. Тогда онъ напомнилъ имъ о знаменитой тайнѣ и вызвалъ нѣкоторый проблескъ веселости. Пользуясь этимъ, онъ предложилъ имъ новое развлеченіе. Можно было перестать быть на время пиратами и стать индѣйцами для перемѣны. Эта мысль понравилась; черезъ нѣсколько минутъ всѣ они были уже раскрашены съ головы до ногъ черной грязью, проведенною въ видѣ полосъ, что дѣлало ихъ очень похожими на зебръ. Всѣ трое, разумѣется, были вождями и отправились, въ такомъ видѣ, на раззореніе англійскаго поста.
Потомъ они раздѣлились на три враждебныя племени, кидались другъ на друга изъ засадъ съ дикимъ боевымъ кличемъ, убивались и скальпировались взаимно цѣлыми тысячами. День былъ очень кровопролитный, слѣдовательно, и весьма утѣшительный.
Они собрались къ ужину въ лагерь, счастливые и голодные. Но тутъ возникло затрудненіе: враждующіе индѣйцы не могутъ преломить хлѣба мира, не помирясь сначала, а помириться имъ невозможно, не выкуривъ трубки мира. О другомъ порядкѣ вещей и не слыхано. Двое изъ дикарей почти пожалѣли о томъ, что не остались пиратами. Однако, другого пути не было; они изъявили, насколько могли, самую пріятную готовность къ обряду, потребовали трубку и пыхнули изъ нея, въ свою очередь, какъ то слѣдовало.
Оказалось, что они выиграли кое-что, впавъ въ дикое состояніе: они увидѣли, что могутъ уже немного затягиваться безъ необходимости ходить за потеряннымъ ножомъ, потому что ихъ тошнило уже не до такой степени. Понятно, что они не были на-
