трехъ шагахъ отъ лоскута, т. е. сдѣлалъ почти полный кругъ. Тутъ я заснулъ, а проснувшись, пошелъ обратно, совершивъ такимъ образомъ двойной обходъ. Въ своемъ разстройствѣ я не замѣтилъ, что стѣна, находившаяся въ началѣ обхода по лѣвую руку отъ меня, въ концѣ очутилась по правую.
Я ошибся также въ отношеніи формы помѣщенія. Пробираясь вдоль стѣны, я нащупалъ много угловъ и заключилъ отсюда, что форма постройки совершенно неправильная. Таково дѣйствіе абсолютной темноты на человѣка, очнувшагося отъ обморока или сна! Углы оказались легкими неровностями и углубленіями въ разныхъ мѣстахъ стѣны. Общая форма тюрьмы была четырехугольная. То, что я принялъ за камень, оказалось желѣзомъ или другимъ металломъ, огромныя плиты котораго образовывали упомянутыя выше неровности своими краями или спайками. Вся поверхность этой металлической клѣтки была разрисована безобразными и отвратительными эмблемами, — измышленіемъ грубаго суевѣрія монаховъ. Фигуры чертей съ угрожающими лицами, скелеты и другія болѣе страшныя изображенія покрывали и безобразили всю стѣну. Я замѣтилъ, что очертанія этихъ чудовищъ были довольно ясны, но краски выцвѣли и поблекли, какъ это бываетъ въ сырой атмосферѣ. Я разсмотрѣлъ также каменный полъ. Посреди него зіялъ круглый колодезь, отъ котораго я ускользнулъ, но онъ былъ одинъ въ комнатѣ.
Все это я видѣлъ неясно и съ большимъ усиліемъ, такъ какъ мое положеніе совершенно измѣнилось во время сна. Теперь я лежалъ на спинѣ, вытянувшись во всю длину на низенькой деревянной скамейкѣ. Я былъ тщательно привязанъ къ ней длиннымъ ремнемъ, въ родѣ кушака. Онъ нѣсколько разъ обвивалъ мое туловище и члены, оставляя свободной только голову и лѣвую руку настолько, что я могъ съ большимъ усиліемъ доставать пищу, поставленную подлѣ меня на полу въ глиняной мискѣ. Я съ ужасомъ убѣдился, что кружки съ водой не было. Говорю: съ ужасомъ, потому что меня терзала невыносимая жажда. Должно быть мои палачи разсчитывали на нее, такъ какъ пищей служило мнѣ мясо, сильно заправленное пряностями.
Поднявъ глаза, я сталъ разсматривать потолокъ. Онъ находился на высотѣ тридцати или сорока футовъ и былъ устроенъ также какъ стѣны. Странная фигура на одной изъ его плитъ остановила мое вниманіе. Это было изображеніе Времени, какъ его обыкновенно рисуютъ, только вмѣсто косы была нарисована фигура, которая показалась мнѣ съ перваго взгляда изображеніемъ маятника, какіе бываютъ у старинныхъ часовъ. Что-то особенное въ этомъ рисункѣ заставляло меня вглядѣться внимательнѣе. Всма-
