казалось, она не находила выхода изъ своей темницы и поглощалась на востокѣ густой зеленой листвой; тогда какъ съ противуположной стороны (такъ, по крайней мѣрѣ, представлялось мнѣ, когда я лежалъ и смотрѣлъ вверхъ) безмолвно и безпрерывно пышнымъ потокомъ струились въ долину золотыя и багряныя волны съ вечерняго неба.
Почти посреди тѣсной перспективы, открывавшейся моему дремлющему взору, покоился на лонѣ рѣки круглый, одѣтый роскошною зеленью, островокъ.
Берегъ до того сливался съ своимъ отраженіемъ, |
и свѣтлыя воды до того походили на зеркало, что невозможно было сказать, гдѣ кончается изумрудный дернъ и начинается хрустальное царство воды.
Я могъ охватитъ однимъ взглядомъ восточную и западную оконечности острова и замѣтилъ странную разницу въ ихъ внѣшнемъ видѣ. Западный край казался лучезарнымъ гаремомъ цвѣтущей красоты. Онъ сіялъ и рдѣлъ, озаренный косыми лучами заходящаго солнца и смѣялся своими пышными цвѣтами. Нѣжная, ароматная травка была усѣяна Царскими кудрями. Стройныя, прямыя, тонкія, граціозныя деревья, съ свѣтлой зеленью и пестрой, гладкой, блестящей корой напоминали о востокѣ своей формой и листвой. На всемъ лежала печать жизни и радости и хотя ни малѣйшее дыханіе вѣтерка не шевелило неподвижнаго воздуха, все казалось въ движеніи, благодаря безчисленнымъ мотылькамъ, которыхъ можно было принять за крылатые цвѣты [1].
Другой, восточный конецъ острова былъ погруженъ въ черную тѣнь. Все здѣсь было проникнуто мрачной, хотя прекрасной и тихой, скорбью. Темныя деревья, въ траурной одеждѣ, казались скорбными, торжественными призраками, говорившими о безвременной смерти и надгробной печали. Трава имѣла мрачную окраску кипариса, ея листья уныло поникли, разбросанные тамъ и сямъ холмики, заросшіе рутой и розмариномъ, казагась могилами. Тѣни деревьевъ тяжело ложились на воду и исчезали въ ней, окутывая мракомъ ея глубины. Мнѣ грезилось, что каждая тѣнь, по мѣрѣ того какъ солнце спускалось все ниже и ниже, угрюмо отдѣлялась отъ ствола, породившаго ее, и поглощалась потокомъ, а на мѣсто ея тотчасъ же выступала новая.
Эта мысль, зародившись въ моемъ воображеніи, возбуждала его все сильнѣе и сильнѣе, и я предался мечтамъ. — Если былъ когда-нибудь очарованный островъ, — думалъ я, — такъ вотъ онъ
- ↑ „Flores putares nare per liquidum aethera“. — P. Commire.