этомъ году нѣкоторое время въ главной квартирѣ. Но, какъ кажется, его первое появленіе, какъ Баваджи Дарбагири Наѳа, произошло не ранѣе конца 1882 г., и около этого времени онъ посѣтилъ м-ра Синнетта. Когда, впослѣдствіи, онъ возвратился въ главную квартиру, теософы узнали въ немъ Гвалу К. Деба, бывшаго тамъ ранѣе. Сообщеніе, сдѣланное г-жею Куломбъ въ ея памфлетѣ[1] и повторенное затѣмъ мнѣ самому, что м-ръ Бабаджи Д. Наѳъ есть то же самое лицо, которое было ранѣе извѣстно въ главной квартирѣ въ Бомбеѣ подъ именемъ Гвала К. Дебъ, подтверждается показаніями м-ра А. О. Юма, м-ра Тукарама Татіа, м-ра Баль Ниладжи Питаля и м-ра Езекіеля, и это кажется мнѣ единственнымъ объясненіемъ приведеннаго выше показанія м-ра Баваджи мнѣ самому. М-ръ Баваджи конечно утверждаетъ, что никогда не носилъ имени Гвала К. Дебъ, но невозможно, чтобы всѣ свидѣтели могли принять за мистера Баваджи другую личность, такъ какъ онъ очень малъ ростомъ и голосъ его имѣетъ совершенно особый тэмбръ. Сверхъ того, онъ вообще, кажется, не прочь являться въ разныхъ видахъ, такъ какъ, даже въ послѣднее время, онъ представляетъ собой двѣ личности въ послѣднемъ оффиціальномъ годовомъ отчетѣ Теософическаго Общества, т. е. является подъ двумя различными именами. На стр. 8 онъ является какъ делегатъ отъ Визіанаграмской вѣтви подъ именемъ Баваджи Д. Наѳа и на стр. 131 приложенія А. къ отчету Теософическаго Общества — въ качествѣ одного изъ помощниковъ секретарей канцеляріи, подъ именемъ С. Кришнасвами. Оказывается, что Баваджи Дарбагири Наѳъ и С. Кришнасвами одно лицо, причемъ послѣднее имя — настоящее, согласно его собственному мнѣ признанію. Я полагаю, всякій согласится, что простое заявленіе лица, дававшаго ложныя и противорѣчивыя показанія, недостаточно для доказательства того, что онъ „ученикъ (Chela) Кутъ-Хуми“, но зато трудно избѣжать заключенія, что если онъ, говоря словами м-ра Синнетта „что-либо другое, то конечно лже-свидѣтель, придуманный для поддержанія гигантскаго обмана, созданнаго г-жей Блаватской“. Я могу прибавить, что м-ръ Баваджи, если можно вѣрить его разсказу объ его полной всякихъ перемѣнъ жизни, кажется совершенно одинокимъ и бездомнымъ и не имѣетъ ничего, кромѣ главной квартиры и, по моему мнѣнію, изъ благодарности за доброту къ нему г-жи Блаватской, съ радостью готовъ для нея обращаться съ истиной болѣе чѣмъ свободно. Рама Суриндро Гаргіа Дева, — изъ письма котораго къ г-жѣ Блаватской, свидѣтельствующаго объ его близости съ учителемъ (напечатано въ „Теософистѣ“ въ декабрѣ 1883), въ нашемъ первомъ отчетѣ было приведено извлеченіе, — не можетъ считаться независимымъ свидѣтелемъ; въ виду того, что его собственное существованіе еще болѣе проблематично, чѣмъ существованіе махатмъ, такъ какъ его знаютъ только г-жа Блаватская, м-ръ Баваджи и м-ръ Дамодаръ. А м-ръ Мирза Мурадъ-Али-Бегъ, который въ своихъ заявленіяхъ („Теософистъ“, августъ 1881) ручается за него,
- ↑ „Some Account of my Intercourse with Madame Blavatsky“, стр. 48—50.
этом году некоторое время в главной квартире. Но, как кажется, его первое появление как Баваджи Дарбагири Нафа произошло не ранее конца 1882 г., и около этого времени он посетил м-ра Синнетта. Когда впоследствии он возвратился в главную квартиру, теософы узнали в нем Гвалу К. Деба, бывшего там ранее. Сообщение, сделанное г-жею Куломб в ее памфлете[1] и повторенное затем мне самому, что м-р Бабаджи Д. Наф есть то же самое лицо, которое было ранее известно в главной квартире в Бомбее под именем Гвала К. Деб, подтверждается показаниями м-ра А. О. Юма, м-ра Тукарама Татиа, м-ра Баль Ниладжи Питаля и м-ра Езекиеля, и это кажется мне единственным объяснением приведенного выше показания м-ра Баваджи мне самому. М-р Баваджи, конечно, утверждает, что никогда не носил имени Гвала К. Деб, но невозможно, чтобы все свидетели могли принять за мистера Баваджи другую личность, так как он очень мал ростом и голос его имеет совершенно особый тембр. Сверх того, он вообще, кажется, не прочь являться в разных видах, так как даже в последнее время он представляет собой две личности в последнем официальном годовом отчете «Теософического общества», то есть является под двумя различными именами. На стр. 8 он является как делегат от Визианаграмской ветви под именем Баваджи Д. Нафа и на стр. 131 приложения А. к отчету «Теософического общества» — в качестве одного из помощников секретарей канцелярии, под именем С. Кришнасвами. Оказывается, что Баваджи Дарбагири Наф и С. Кришнасвами одно лицо, причем последнее имя — настоящее, согласно его собственному мне признанию. Я полагаю, всякий согласится, что простое заявление лица, дававшего ложные и противоречивые показания, недостаточно для доказательства того, что он «ученик (Chela) Кут-Хуми», но зато трудно избежать заключения, что если он, говоря словами м-ра Синнетта «что-либо другое, то конечно лжесвидетель, придуманный для поддержания гигантского обмана, созданного г-жой Блаватской». Я могу прибавить, что м-р Баваджи, если можно верить его рассказу о его полной всяких перемен жизни, кажется совершенно одиноким и бездомным и не имеет ничего, кроме главной квартиры, и, по моему мнению, из благодарности за доброту к нему г-жи Блаватской с радостью готов для нее обращаться с истиной более чем свободно. Рама Суриндро Гаргиа Дева, — из письма которого к г-же Блаватской, свидетельствующего о его близости с учителем (напечатано в «Теософисте» в декабре 1883), в нашем первом отчете было приведено извлечение, — не может считаться независимым свидетелем; ввиду того что его собственное существование еще более проблематично, чем существование махатм, так как его знают только г-жа Блаватская, м-р Баваджи и м-р Дамодар. А м-р Мирза Мурад-Али-Бег, который в своих заявлениях («Теософист», август 1881) ручается за него,
- ↑ «Some Account of my Intercourse with Madame Blavatsky», стр. 48—50.
