Это были молодые англичане, не очень давно поженившіеся. Жили они припѣваючи, въ полномъ достаткѣ и взаимной любви, пока судьба не познакомила ихъ съ Блаватской и ея обществомъ по фантастическимъ писаніямъ Синнетта. Они увлеклись «теософіей», да такъ увлеклись, что «madame» стоило мигнуть — и они объявили, что отнынѣ и «по гробъ жизни» отдаютъ себя дѣлу «теософическаго общества» и ѣдутъ въ Индію.
Продали они свою недвижимую и движимую собственность, все обратили въ деньги и отправились вмѣстѣ съ «madame» присутствовать при ея тріумфахъ и пополнять собою ея свиту. Когда я увидѣлъ Елену Петровну въ St.-Cergues, я спросилъ ее объ этихъ англичанахъ.
— О, они очень довольны своей судьбою! — отвѣчала она. — Его я оставила редактировать «Теософистъ», да и къ тому же онъ выбранъ секретаремъ «Общества», — словомъ замѣняетъ меня въ Адіарѣ.
— А жена его?
— Она помогаетъ ему во всемъ. Вотъ видите — еще одинъ примѣръ благодѣтельнаго вліянія «Общества». Что̀ они такое были года два тому назадъ, эти Оклэи? Такъ себѣ, коптители неба, люди, не приносившіе пользы ни себѣ, ни другимъ. У нихъ не было никакой почвы подъ ногами, никакой цѣли жизни. Поэтому они помирали со скуки и ужь навѣрное кончили бы тѣмъ, что возненавидѣли бы другъ друга. Но теософія спасла ихъ; они отдали въ жертву «Обществу» все, что имѣли, но ничуть не побѣднѣли отъ этого — живутъ прекрасно въ Адіарѣ на всемъ на готовомъ, приносятъ большую пользу дѣлу и увѣряютъ, что никогда даже и не мечтали, во снѣ не видали такого благополучія и счастья. Мистриссъ Оклэй ходила за мною во время моей смертельной болѣзни и постоянно видала «хозяина». Она и теперь съ удовольствіемъ поѣхала бы за мною, чтобы служить мнѣ; но я не хотѣла отрывать ее отъ дѣла — она тамъ, особенно безъ меня, очень нужна…
То же самое разсказывала Елена Петровна и madame де-
Это были молодые англичане, не очень давно поженившиеся. Жили они припеваючи, в полном достатке и взаимной любви, пока судьба не познакомила их с Блаватской и ее обществом по фантастическим писаниям Синнетта. Они увлеклись «теософией», да так увлеклись, что «madame» стоило мигнуть — и они объявили, что отныне и «по гроб жизни» отдают себя делу «теософического общества» и едут в Индию.
Продали они свою недвижимую и движимую собственность, все обратили в деньги и отправились вместе с «madame» присутствовать при ее триумфах и пополнять собою ее свиту. Когда я увидел Елену Петровну в St.-Cergues, я спросил ее об этих англичанах.
— О, они очень довольны своей судьбою! — отвечала она. — Его я оставила редактировать «Теософист», да и к тому же он выбран секретарем «Общества», — словом, заменяет меня в Адиаре.
— А жена его?
— Она помогает ему во всем. Вот видите — еще один пример благодетельного влияния «Общества». Что они такое были года два тому назад, эти Оклеи? Так себе, коптители неба, люди, не приносившие пользы ни себе, ни другим. У них не было никакой почвы под ногами, никакой цели жизни. Поэтому они помирали со скуки и уж, наверное, кончили бы тем, что возненавидели бы друг друга. Но теософия спасла их; они отдали в жертву «Обществу» все, что имели, но ничуть не победнели от этого — живут прекрасно в Адиаре на всем на готовом, приносят большую пользу делу и уверяют, что никогда даже и не мечтали, во сне не видали такого благополучия и счастья. Мистрисс Оклей ходила за мною во время моей смертельной болезни и постоянно видала «хозяина». Она и теперь с удовольствием поехала бы за мною, чтобы служить мне; но я не хотела отрывать ее от дела — она там, особенно без меня, очень нужна…
То же самое рассказывала Елена Петровна и madame де
