казательства, какое я признаю, — она никогда не показала мнѣ чего либо убѣдительнаго. Что же касается этого «всего Парижа», преклонявшагося передъ нею — это очень глупая легенда: у нея были только пять или шесть моихъ пріятелей, тогда очень юныхъ и принадлежавшихъ скорѣе къ числу студентовъ, чѣмъ къ числу ученыхъ; но мы, ни тѣ ни другіе, не были соблазнены малой частицей такъ называемыхъ феноменовъ, которую она намъ показала.
Вотъ, дорогой Господинъ Соловьевъ, все, что я отчетливо помню. Дѣлайте съ моимъ письмомъ что хотите, я совершенно вамъ довѣряю.
1) Г-жа Желиховская отрицаетъ категорически и называетъ «побасенками» мое сообщеніе о томъ, что между мной и ею былъ уговоръ, чтобы она ничего не печатала въ Россіи о теософической дѣятельности Блаватской и ея «феноменахъ» для того, чтобы не обращать вниманія на это матерьялистическое ученіе, и что только исполненіемъ ею этого уговора обусловливалось мое молчаніе въ печати относительно всего, мнѣ извѣстнаго о Блаватской и ея обществѣ.
2) Г-жа Желиховская говоритъ въ брошюрѣ своей (стр. 29, 30), что я въ декабрѣ 1891 года переслалъ ей найденный мною въ моихъ бумагахъ портретъ Блаватской одновременно съ предложеніемъ возвратить мнѣ мои письма (курсивъ въ брошюрѣ) къ ней и къ сестрѣ ея (буде таковыя у нея окажутся) въ обмѣнъ на письма ко мнѣ г-жи Желиховской. «Я отвѣчала, — пишетъ она, — что писемъ ему не отдамъ». Затѣмъ на страницѣ 152 брошюры такія слова: «Онъ, впрочемъ, предлагалъ мнѣ цѣной возвращенія его переписки съ моей семьей откупиться (жирный шрифтъ въ брошюрѣ) отъ его личныхъ на меня нападокъ; но я сама отъ выкупа отказалась…»
На это и на кое-что другое, еще поважнѣе, пусть отвѣтитъ нижеслѣдующее письмо А. А. Брусилова, на котораго, какъ на посредника между нами и свидѣтеля, указываетъ сама г-жа Желиховская въ своей брошюрѣ.
Милостивый Государь
Всеволодъ Сергѣевичъ.
Вслѣдствіе выхода въ свѣтъ брошюры «Е. П. Блаватская и современный жрецъ истины», «отвѣтъ г-жи Игрекъ (В. П. Желиховской) Г-ну Вс. Соловьеву» я, по вашему желанію, считаю долгомъ письменно изложить о тѣхъ переговорахъ, которые я велъ между вами и г-жею Желиховскою и о вашемъ съ нею разговорѣ, происходившемъ у меня въ домѣ, въ моемъ присутствіи.
казательства, какое я признаю, — она никогда не показала мне чего-либо убедительного. Что же касается этого «всего Парижа», преклонявшегося перед нею — это очень глупая легенда: у нее были только пять или шесть моих приятелей, тогда очень юных и принадлежавших скорее к числу студентов, чем к числу ученых; но мы, ни те, ни другие, не были соблазнены малой частицей так называемых феноменов, которую она нам показала.
Вот, дорогой Господин Соловьев, все, что я отчетливо помню. Делайте с моим письмом что хотите, я совершенно вам доверяю.
1) Г-жа Желиховская отрицает категорически и называет «побасенками» мое сообщение о том, что между мной и ею был уговор, чтобы она ничего не печатала в России о теософической деятельности Блаватской и ее «феноменах» для того, чтобы не обращать внимания на это материалистическое учение, и что только исполнением ею этого уговора обусловливалось мое молчание в печати относительно всего, мне известного о Блаватской и ее обществе.
2) Г-жа Желиховская говорит в брошюре своей (стр. 29, 30), что я в декабре 1891 года переслал ей найденный мною в моих бумагах портрет Блаватской одновременно с предложением возвратить мне мои письма (курсив в брошюре) к ней и к сестре ее (буде таковые у нее окажутся) в обмен на письма ко мне г-жи Желиховской. «Я отвечала, — пишет она, — что писем ему не отдам». Затем на странице 152 брошюры такие слова: «Он, впрочем, предлагал мне ценой возвращения его переписки с моей семьей откупиться (жирный шрифт в брошюре) от его личных на меня нападок; но я сама от выкупа отказалась…»
На это и на кое-что другое, еще поважнее, пусть ответит нижеследующее письмо А. А. Брусилова, на которого, как на посредника между нами и свидетеля, указывает сама г-жа Желиховская в своей брошюре.
Милостивый Государь
Всеволод Сергеевич.
Вследствие выхода в свет брошюры «Е. П. Блаватская и современный жрец истины», «ответ г-жи Игрек (В. П. Желиховской) Г-ну Вс. Соловьеву» я, по вашему желанию, считаю долгом письменно изложить о тех переговорах, которые я вел между вами и г-жою Желиховскою и о вашем с нею разговоре, происходившем у меня в доме, в моем присутствии.
