вызванной обстоятельствами, или даже просто яркаго сновидѣнія. Къ тому же я самъ такъ именно и смотрю на него, и пока не имѣю еще никакихъ достаточныхъ основаній допускать не только дѣйствительное общеніе махатмъ съ кѣмъ-либо изъ насъ, но и самое существованіе этихъ махатмъ для меня проблематично.
— Не знаю правы ли вы, — сказалъ Майерсъ, — это покажутъ наши дальнѣйшія изслѣдованія. Во всякомъ случаѣ ваше сообщеніе, по правиламъ нашего общества, должно заключать въ себѣ только простое, подробное изложеніе факта, безъ всякихъ комментарій и оцѣнки съ вашей стороны.
— Я изложу просто и подробно, — сказалъ я, — но если мнѣ нельзя при этомъ заявить, что я склоненъ считать мой случай чѣмъ угодно, только не дѣйствительностью, — я не могу дать вамъ его описанія. Это дѣло слишкомъ важно! въ дамской гостиной можно болтать и фантазировать сколько угодно, но разъ мы стоимъ передъ серьезнымъ изслѣдованіемъ психическихъ явленій — тутъ являются ясныя обязательства и совсѣмъ иныя требованія. Имѣйте же въ виду, что я вовсе не свидѣтель изъ теософическаго лагеря, а такой же изслѣдователь, какъ и вы, насколько мнѣ это позволятъ мои средства и обстоятельства. Я только смущенъ, заинтересованъ и хочу знать «настоящую» правду.
Такъ мы и порѣшили.
Въ Отчетѣ «Лондонскаго общества для психическихъ изслѣдованій» помѣщенъ и мой случай, причемъ я, по правиламъ «Общества», хотя самъ его и не анализирую, но ужь никакимъ образомъ не признаю «дѣйствительностью». Общество же, при этомъ, сочло его яркимъ сновидѣніемъ и заявило, что я «считаю его неимѣющимъ ровно никакого отношенія къ чему-либо таинственному»[1].
- ↑ Теософы очень носились съ этимъ моимъ „видѣніемъ“. Уже послѣ того какъ я, благодаря своему собственному, параллельному съ Годжсоновскимъ, разслѣдованію, разоблачилъ „madame“, нѣкто Габоріо (лично мнѣ совсѣмъ неизвѣстный) издалъ въ Парижѣ переводъ книги Синнетта, подъ заглавіемъ: „Le monde occulte“. Къ своему изданію онъ присоединилъ нѣкоторые весьма курьезные „документы“ (я еще вернусь къ нимъ), а также и мой „случай“. При этомъ онъ прибавляетъ: „мы только-что узнали, что г. Соловьевъ не вѣритъ больше въ это оккультное вліяніе (въ дѣйствительность явленія махатмы?) А его пресловутая статья (fameux article) въ Nouvelle Revue?“ Какая это моя статья — неизвѣстно! По желанію моихъ парижскихъ друзей, незнакомыхъ съ русскимъ языкомъ, я написалъ и напечаталъ въ „Nouvelle Revue“ два разсказа: „Кименисъ“ и „Магнитъ“, изданные потомъ и въ Россіи и вошедшіе въ Собраніе моихъ сочиненій. Эти разсказы чисто беллетристическіе и не имѣютъ ровно никакого отношенія къ теософическому обществу. Если же одинъ изъ нихъ, „Кименисъ“, Блаватская напечатала, переведя его изъ „Nouvelle Revue“, въ своемъ индійскомъ журналѣ, я тутъ не причемъ. Еще недавно до меня дошелъ слухъ, будто мнѣ приписывали и приписываютъ авторство какихъ-то статей въ „Nouvelle Revue“. Въ виду этого, пользуясь случаемъ, я заявляю, что кромѣ двухъ названныхъ беллетристическихъ разсказовъ я никогда не напечаталъ въ журналѣ г-жи Аданъ ни одной строчки, не имѣлъ и не имѣю ни малѣйшаго отношения къ редакціи „Nouvelle Revue“. Противъ же невѣдомо кѣмъ возбуждаемыхъ ложныхъ и превратныхъ слуховъ, я, конечно, какъ и противъ всякихъ анонимныхъ дѣяній, безсиленъ, пока ихъ не разъяснитъ случай.
вызванной обстоятельствами, или даже просто яркого сновидения. К тому же я сам так именно и смотрю на него, и пока не имею еще никаких достаточных оснований допускать не только действительное общение махатм с кем-либо из нас, но и самое существование этих махатм для меня проблематично.
— Не знаю, правы ли вы, — сказал Майерс, — это покажут наши дальнейшие исследования. Во всяком случае ваше сообщение, по правилам нашего общества, должно заключать в себе только простое, подробное изложение факта, без всяких комментариев и оценки с вашей стороны.
— Я изложу просто и подробно, — сказал я, — но если мне нельзя при этом заявить, что я склонен считать мой случай чем угодно, только не действительностью, — я не могу дать вам его описания. Это дело слишком важно! в дамской гостиной можно болтать и фантазировать сколько угодно, но раз мы стоим перед серьезным исследованием психических явлений — тут являются ясные обязательства и совсем иные требования. Имейте же в виду, что я вовсе не свидетель из теософического лагеря, а такой же исследователь, как и вы, насколько мне это позволят мои средства и обстоятельства. Я только смущен, заинтересован и хочу знать «настоящую» правду.
Так мы и порешили.
В Отчете «Лондонского общества для психических исследований» помещен и мой случай, причем я, по правилам «Общества», хотя сам его и не анализирую, но уж никаким образом не признаю «действительностью». Общество же при этом сочло его ярким сновидением и заявило, что я «считаю его не имеющим ровно никакого отношения к чему-либо таинственному»[1].
- ↑ Теософы очень носились с этим моим «видением». Уже после того как я, благодаря своему собственному, параллельному с Годжсоновским, расследованию, разоблачил «madame», некто Габорио (лично мне совсем неизвестный) издал в Париже перевод книги Синнетта, под заглавием: «Le monde occulte». К своему изданию он присоединил некоторые весьма курьезные «документы» (я еще вернусь к ним), а также и мой «случай». При этом он прибавляет: «Мы только что узнали, что г. Соловьев не верит больше в это оккультное влияние (в действительность явления махатмы?) А его пресловутая статья (fameux article) в Nouvelle Revue?» Какая это моя статья — неизвестно! По желанию моих парижских друзей, незнакомых с русским языком, я написал и напечатал в «Nouvelle Revue» два рассказа: «Кименис» и «Магнит», изданные потом и в России и вошедшие в Собрание моих сочинений. Эти рассказы чисто беллетристические и не имеют ровно никакого отношения к теософическому обществу. Если же один из них, «Кименис», Блаватская напечатала, переведя его из «Nouvelle Revue», в своем индийском журнале, я тут не при чем. Еще недавно до меня дошел слух, будто мне приписывали и приписывают авторство каких-то статей в «Nouvelle Revue». Ввиду этого, пользуясь случаем, я заявляю, что кроме двух названных беллетристических рассказов я никогда не напечатал в журнале г-жи Адан ни одной строчки, не имел и не имею ни малейшего отношения к редакции «Nouvelle Revue». Против же неведомо кем возбуждаемых ложных и превратных слухов, я, конечно, как и против всяких анонимных деяний, бессилен, пока их не разъяснит случай.
