Этимъ идеямъ однимъ принадлежитъ истинное бытіе; онѣ вѣчны, неизмѣнны, совершенны, разумны, такъ какъ, онѣ обнаруженія вѣчнаго, разумнаго, совершеннаго первоначала. Нашъ чувственный міръ созданъ изъ матеріи, которая есть одно изъ опредѣленій первоначала. Матерія сама не допускаетъ никакихъ опредѣленій и вслѣдствіе этого, а также и того, что она есть наиболѣе отдаленнѣйшее слѣдствіе безусловнаго, она обладаетъ лишь какъ бы тѣныо того существованія, которое присуще верховному началу: она есть собственно небытіе. Изъ этого небытія возникаютъ вещи, когда оно подпадаетъ дальнѣйшимъ опредѣленіямъ безусловнаго. Вещамъ принадлежитъ только бываніе, т. е. колебаніе между есть и нѣтъ. Вещь есть, когда часть матеріи становится опредѣляемой какими-либо законами, или идеями, и вещи нѣтъ, когда эти законы перестаютъ ее обусловливать. Предшествуютъ ли идеи вещамъ или нѣтъ, Платонъ колебался высказаться рѣшительно. Болѣе всего онъ склонялся на сторону того взгляда, что для единичнаго духа онѣ предшествуютъ, въ абсолютномъ же духѣ законы π вещи сосуществуютъ.
Изъ предыдущаго становится ясно, что разъ идея, по своему основному значенію, есть законъ для всего существующаго, то даже и въ томъ случаѣ, когда Платонъ говоритъ объ идеяхъ, какъ объ идеальномъ первообразѣ вещей, мы не въ нравѣ утверждать объ отдѣленіи у него идей отъ вещей. Идеи и трансцендентны вещамъ и въ то же время и имманентны имъ: вещи бываютъ только черезъ идеи, онѣ обусловливаются ими, въ этомъ смыслѣ идеи — имманентны вещамъ, съ другой стороны, такъ какъ идеи имѣютъ самобытное существованіе, онѣ — трансцендентны вещамъ. Изъ того же слѣдуетъ, что представлялось бы непослѣдовательнымъ говорить о дуализмѣ Платоновой философіи. Все есть раскрытіе одной идеи; эта идея развертывается въ безконечное множество болѣе или менѣе общихъ идей, которыя, въ свою очередь, точно такъ же обусловливаютъ другое множество идей и т. д. вплоть до индивидуальной вещи, опредѣляемой всѣмъ предыдущимъ множествомъ ихъ. Это воззрѣніе вовсе не похоже на дуалистическое. Всѣ законы, или идеи, уже заключаются въ одномъ высшемъ первозаконѣ, составляя его слѣдствія. Все множество и разнообразіе существующаго претворяется въ единство въ этомъ верховномъ законѣ, такъ какъ оно цѣликомъ есть лишь обнаруженіе
Этим идеям одним принадлежит истинное бытие; они вечны, неизменны, совершенны, разумны, так как, они обнаружения вечного, разумного, совершенного первоначала. Наш чувственный мир создан из материи, которая есть одно из определений первоначала. Материя сама не допускает никаких определений и вследствие этого, а также и того, что она есть наиболее отдаленнейшее следствие безусловного, она обладает лишь как бы теныо того существования, которое присуще верховному началу: она есть собственно небытие. Из этого небытия возникают вещи, когда оно подпадает дальнейшим определениям безусловного. Вещам принадлежит только бывание, т. е. колебание между есть и нет. Вещь есть, когда часть материи становится определяемой какими-либо законами, или идеями, и вещи нет, когда эти законы перестают ее обусловливать. Предшествуют ли идеи вещам или нет, Платон колебался высказаться решительно. Более всего он склонялся на сторону того взгляда, что для единичного духа они предшествуют, в абсолютном же духе законы π вещи сосуществуют.
Из предыдущего становится ясно, что раз идея, по своему основному значению, есть закон для всего существующего, то даже и в том случае, когда Платон говорит об идеях, как об идеальном первообразе вещей, мы не в нраве утверждать об отделении у него идей от вещей. Идеи и трансцендентны вещам и в то же время и имманентны им: вещи бывают только через идеи, они обусловливаются ими, в этом смысле идеи — имманентны вещам, с другой стороны, так как идеи имеют самобытное существование, они — трансцендентны вещам. Из того же следует, что представлялось бы непоследовательным говорить о дуализме Платоновой философии. Всё есть раскрытие одной идеи; эта идея развертывается в бесконечное множество более или менее общих идей, которые, в свою очередь, точно так же обусловливают другое множество идей и т. д. вплоть до индивидуальной вещи, определяемой всем предыдущим множеством их. Это воззрение вовсе не похоже на дуалистическое. Все законы, или идеи, уже заключаются в одном высшем первозаконе, составляя его следствия. Всё множество и разнообразие существующего претворяется в единство в этом верховном законе, так как оно целиком есть лишь обнаружение
