Изъ всего зтого мы видимъ,, что первоначально слово софистъ не имѣло того отрицательнаго значенія, какое ему было усвоено позже. Въ первый разъ это слово, употребленное въ непріязненномъ смыслѣ, мы встрѣчаемъ у Эсхила, въ Скованномъ Прометеѣ.
Въ 61- 62 ст. Гефестъ обращается къ Силѣ и говоритъ: "Пригвозди и эту руку накрѣпко, дабы онъ зналъ какой онъ ничтожный мудрецъ (σοφιστής) передъ Зевсомъ". Далѣе въ 946 ст. той же трагедіи Гермесъ говоритъ Прометею: "Къ тебѣ обращаюсь я, къ злостному, презлостному мудрецу, согрѣшившему передъ богомъ" и т. д. Въ томъ же отрицательномъ значеніи мы встрѣчаемъ это слово у Аристофана, въ его "Облакахъ", гдѣ въ 331 ст. Сократъ говоритъ, что облака питаютъ множество софистовъ и вѣщателей изъ фурій, врачей, бездѣльниковъ и нр. Въ 1306 ст. гѣхъ же "Облакъ" слово софистъ примѣнено къ Стрепсіаду, въ смыслѣ крючкотворца, обманывающаго помощью всякихъ ухищреній кредиторовъ. Однако, употребленіе этого слова въ такомъ непріязненномъ смыслѣ пока еще случайно. Окончательно утвердился враждебный смыслъ за словомъ софистъ, съ тѣхъ норъ какъ подъ этимъ именемъ въ половинѣ V в. до Р. Хр. стали выступать учителя греческаго юношества. При самыхъ поверхностныхъ знаніяхъ или даже при отсутствіи знаній, они брались обучать положительно всему, между прочимъ и добродѣтели. Нравственное достоинство ихъ ученія, имѣющаго цѣлью исключительно указать путь къ славѣ и различнымъ преимуществамъ, было весьма сомнительно. Если ко всему этому мы прибавимъ чванность и напыщенность этихъ учителей, то для насъ станутъ понятными та ненависть и презрѣніе, которыми было проникнуто отношеніе къ нимъ лучшей части Греческаго народа.
Образцомъ негодованія противъ софистовъ могутъ служить замѣчанія Ксенофонта въ его сочиненіи Объ охотѣ и разговоръ Анита съ Сократомъ въ діалогѣ Платона — Менонъ. Въ произведеніяхъ Платона мы встрѣчаемъ цѣлую галлерею различныхъ типовъ софистовъ, изображенныхъ такъ живо, охарактеризованныхъ такъ мѣтко, какъ это могъ сдѣлать лишь такой великій мастеръ, какимъ являлся Платонъ.
Ему мы главнымъ образомъ обязаны тѣмъ, что понимаемъ теперь, какимъ образомъ изъ такого, казалось, хорошаго значенія слова, какъ σοφιστής, образовалась нелестная кличка "софистъ" — лжемуд-
Из всего зтого мы видим,, что первоначально слово софист не имело того отрицательного значения, какое ему было усвоено позже. В первый раз это слово, употребленное в неприязненном смысле, мы встречаем у Эсхила, в Скованном Прометее.
В 61- 62 ст. Гефест обращается к Силе и говорит: "Пригвозди и эту руку накрепко, дабы он знал какой он ничтожный мудрец (σοφιστής) перед Зевсом". Далее в 946 ст. той же трагедии Гермес говорит Прометею: "К тебе обращаюсь я, к злостному, презлостному мудрецу, согрешившему перед богом" и т. д. В том же отрицательном значении мы встречаем это слово у Аристофана, в его "Облаках", где в 331 ст. Сократ говорит, что облака питают множество софистов и вещателей из фурий, врачей, бездельников и нр. В 1306 ст. гех же "Облак" слово софист применено к Стрепсиаду, в смысле крючкотворца, обманывающего помощью всяких ухищрений кредиторов. Однако, употребление этого слова в таком неприязненном смысле пока еще случайно. Окончательно утвердился враждебный смысл за словом софист, с тех нор как под этим именем в половине V в. до Р. Хр. стали выступать учителя греческого юношества. При самых поверхностных знаниях или даже при отсутствии знаний, они брались обучать положительно всему, между прочим и добродетели. Нравственное достоинство их учения, имеющего целью исключительно указать путь к славе и различным преимуществам, было весьма сомнительно. Если ко всему этому мы прибавим чванность и напыщенность этих учителей, то для нас станут понятными та ненависть и презрение, которыми было проникнуто отношение к ним лучшей части Греческого народа.
Образцом негодования против софистов могут служить замечания Ксенофонта в его сочинении Об охоте и разговор Анита с Сократом в диалоге Платона — Менон. В произведениях Платона мы встречаем целую галерею различных типов софистов, изображенных так живо, охарактеризованных так метко, как это мог сделать лишь такой великий мастер, каким являлся Платон.
Ему мы главным образом обязаны тем, что понимаем теперь, каким образом из такого, казалось, хорошего значения слова, как σοφιστής, образовалась нелестная кличка "софист" — лжемуд-
