Вышеизложенное имѣетъ значеніе не только для яснаго пониманія разсужденій элейца, но и, если и не для разрѣшенія, то по крайней мѣрѣ для правильной постановки вопроса, возбужденнаго еще въ древности Плутархомъ, признавалъ ли Платонъ только двѣ части рѣчи: имя существительное и глаголъ?
Самъ Плутархъ былъ того мнѣнія, что Платонъ принималъ и другія части рѣчи, считая за главныя существительное и глаголъ ѵ). Съ этимъ мнѣніемъ соглашался и извѣстный изслѣдователь греческой исторической грамматики Классенъ, утверждавшій, что Платонъ признавалъ двѣ части рѣчи, считая остальныя лишь за части, соединяющія главныя 2).
Изъ предыдущаго мы уже знаемъ, что Платонъ, упоминая о существительномъ и глаголѣ, вовсе не имѣлъ въ виду сдѣлать экскурсъ въ область грамматики, а оставался всецѣло на почвѣ діалектики. Вслѣдствіе того, что онъ все время имѣлъ дѣло съ сужденіями, или процессомъ мышленія, сущность котораго есть соединеніе и разъединеніе понятій, происходящія то безмолвно, то въ звукахъ, въ видѣ сочетанія знаковъ понятій, для него, съ этой точки зрѣнія, естественно, имѣли главное значеніе существительныя и глаголы — ονομα и ρήμα. Поэтому, другихъ частей рѣчи ему касаться было вовсе незачѣмъ. Дѣлать, на основаніи словъ элейца, какой-либо положительный выводъ о томъ, признавалъ ли Платонъ и другія части рѣчи и, какъ онъ ихъ признавалъ, нѣтъ возможности, для этого мы здѣсь не имѣемъ достаточнаго матеріала и данныхъ.
Если переносить діалектическое важное значеніе существительнаго и глагола и на почвз^ грамматики, тогда окажется, что Платонъ неизбѣжно долженъ былъ рядомъ съ ними и вполнѣ равноправнымъ имъ признать и прилагательное, съ отнесеніемъ его къ ρήμα 3). Ясно вѣдь, что въ огромномъ количествѣ нашихъ сужденій
D Плутархъ: Quest. Piat. X. 1019.
2) Классенъ: De primordiis Grammaticae Graecae. Вотъ 1829 г., стр. 46
3) О такомъ взглядѣ Платона свидѣтельствуетъ, между прочимъ, стр. 198 В діалога Федръ, гдѣ Сократъ говоритъ, что какой слушатель не былъ бы пораженъ красотою ,,τών ονομάτων και ρημάτων“... Очевидно, что подъ ρήματα трудно признать только глаголы, такъ какъ "красота глаголовъ* — выраженіе едва ли умѣстное. Скорѣе надо думать, что въ этомъ случаѣ Сократъ имѣлъ въ виду прилагательное: "красоту существительныхъ и прилагательныхъ*.
Вышеизложенное имеет значение не только для ясного понимания рассуждений элейца, но и, если и не для разрешения, то по крайней мере для правильной постановки вопроса, возбужденного еще в древности Плутархом, признавал ли Платон только две части речи: имя существительное и глагол?
Сам Плутарх был того мнения, что Платон принимал и другие части речи, считая за главные существительное и глагол и). С этим мнением соглашался и известный исследователь греческой исторической грамматики Классен, утверждавший, что Платон признавал две части речи, считая остальные лишь за части, соединяющие главные 2).
Из предыдущего мы уже знаем, что Платон, упоминая о существительном и глаголе, вовсе не имел в виду сделать экскурс в область грамматики, а оставался всецело на почве диалектики. Вследствие того, что он всё время имел дело с суждениями, или процессом мышления, сущность которого есть соединение и разъединение понятий, происходящие то безмолвно, то в звуках, в виде сочетания знаков понятий, для него, с этой точки зрения, естественно, имели главное значение существительные и глаголы — ονομα и ρήμα. Поэтому, других частей речи ему касаться было вовсе незачем. Делать, на основании слов элейца, какой-либо положительный вывод о том, признавал ли Платон и другие части речи и, как он их признавал, нет возможности, для этого мы здесь не имеем достаточного материала и данных.
Если переносить диалектическое важное значение существительного и глагола и на почвз^ грамматики, тогда окажется, что Платон неизбежно должен был рядом с ними и вполне равноправным им признать и прилагательное, с отнесением его к ρήμα 3). Ясно ведь, что в огромном количестве наших суждений
D Плутарх: Quest. Piat. X. 1019.
2) Классен: De primordiis Grammaticae Graecae. Вот 1829 г., стр. 46
3) О таком взгляде Платона свидетельствует, между прочим, стр. 198 В диалога Федр, где Сократ говорит, что какой слушатель не был бы поражен красотою ,,τών ονομάτων και ρημάτων“... Очевидно, что под ρήματα трудно признать только глаголы, так как "красота глаголов* — выражение едва ли уместное. Скорее надо думать, что в этом случае Сократ имел в виду прилагательное: "красоту существительных и прилагательных*.
