D. на низменную жизнь, огш однимъ кажутся нестоящими ничего, другимъ же достойными всего; при этомъ ихъ воображаютъ то политиками, то софистами, а есть и такіе, j которыхъ они, пожалуй, возбудятъ предположеніе ужъ не настоящіе ли они сумасшедшіе?
217. Поэтому я охотно поразспросилъ бы у нашего странника, если это для него пріятно, чѣмъ считали и какъ называли все это обитатели тѣхъ мѣстъ.
Ѳеод. Что же именно?
Сокр. Софиста, политика, философа.
Ѳеод. Что же главнымъ образомъ и каково то, о чемъ ты недоумѣваешь и о чемъ замыслилъ разспросить?
Сокр. Вотъ что: считали ли тѣ все это за одно или за два, или же, различая согласно тремъ названіямъ и три рода, они каждому изъ этихъ названій усвояли и отдѣльный родъ?
Ѳеод. По моему мнѣнію онъ не откажетъ разсмотрѣть это или же какъ скажемъ мы, чужеземецъ?
β Странникъ. А такъ, что вамъ, Ѳеодоръ, нѣтъ отказа, да и ска-зать-то не трудно, что они признаютъ три рода; однако, дать относительно каждаго ясное опредѣленіе, что именно онъ такое, дѣло немалое и нелегкое.
Ѳеод. Конечно, ты воистину по счастливой случайности, Сократъ, затронулъ вопросы близкіе тѣмъ, по поводу которыхъ мы какъ разъ разспрашивали его, прежде чѣмъ сюда придти. А онъ и тогда еще приводилъ намъ совершенно то же, что и теперь въ отвѣтъ на твой вопросъ: онъ говоритъ именно, что объ этихъ вещахъ наслушался, во всякомъ случаѣ, достаточно и твердо ихъ помнитъ.
С. II. Сокр. Такъ, чужеземецъ, не откажи намъ въ первомъ одолженіи, о которомъ мы тебя просимъ. Скажи-ка намъ вотъ что: привыкъ ли ты болѣе самъ по себѣ, въ длинной (непрерывной) рѣчи изслѣдовать то, что .желаешь кому-нибудь показать или путемъ вопросовъ, какъ это, напримѣръ, дѣлалъ Парменидъ въ необыкновенно хорошихъ изслѣдованіяхъ, чему я самъ былъ свидѣтель, когда былъ молодымъ, а тотъ уже преклоннымъ старцемъ?
Р Стран. Съ тѣмъ, Сократъ, кто разговариваетъ, мирно, не оскорбляясь, легче такъ, т. е. (въ разговорѣ) другъ съ другомъ, въ противномъ же случаѣ (лучше) самому но себѣ.
D. на низменную жизнь, огш одним кажутся нестоящими ничего, другим же достойными всего; при этом их воображают то политиками, то софистами, а есть и такие, j которых они, пожалуй, возбудят предположение уж не настоящие ли они сумасшедшие?
217. Поэтому я охотно порасспросил бы у нашего странника, если это для него приятно, чем считали и как называли всё это обитатели тех мест.
Феод. Что же именно?
Сокр. Софиста, политика, философа.
Феод. Что же главным образом и каково то, о чём ты недоумеваешь и о чём замыслил расспросить?
Сокр. Вот что: считали ли те всё это за одно или за два, или же, различая согласно трем названиям и три рода, они каждому из этих названий усвояли и отдельный род?
Феод. По моему мнению он не откажет рассмотреть это или же как скажем мы, чужеземец?
β Странник. А так, что вам, Феодор, нет отказа, да и ска-зать-то не трудно, что они признают три рода; однако, дать относительно каждого ясное определение, что именно он такое, дело немалое и нелегкое.
Феод. Конечно, ты воистину по счастливой случайности, Сократ, затронул вопросы близкие тем, по поводу которых мы как раз расспрашивали его, прежде чем сюда придти. А он и тогда еще приводил нам совершенно то же, что и теперь в ответ на твой вопрос: он говорит именно, что об этих вещах наслушался, во всяком случае, достаточно и твердо их помнит.
С. II. Сокр. Так, чужеземец, не откажи нам в первом одолжении, о котором мы тебя просим. Скажи-ка нам вот что: привык ли ты более сам по себе, в длинной (непрерывной) речи исследовать то, что .желаешь кому-нибудь показать или путем вопросов, как это, например, делал Парменид в необыкновенно хороших исследованиях, чему я сам был свидетель, когда был молодым, а тот уже преклонным старцем?
Р Стран. С тем, Сократ, кто разговаривает, мирно, не оскорбляясь, легче так, т. е. (в разговоре) друг с другом, в противном же случае (лучше) самому но себе.
