хотя, точно какъ волна, разольется смѣхомъ и поглотитъ насъ безславіемъ. Смотри, что̀ начну я говорить. — Говори, сказалъ онъ. — Пока въ городахъ, продолжалъ я, не будутъ или D. философы царствовать, или нынѣшніе цари и властители — искренно и удовлетворительно философствовать[1], пока государственная сила и философія не совпадутъ въ одно, и многія природы, направляющіяся нынѣ отдѣльно къ той и другой, будутъ взаимно исключаться; дотолѣ ни города, ни даже, думаю, человѣческій родъ не жди конца злу, любезный Главконъ, — и описанное въ нашихъ разсужденіяхъ государство прежде этого не родится, какъ могло бы, и не увидитъ E. солнечнаго свѣта. Вотъ именно то, чѣмъ я давно удерживаюсь въ словѣ, видя, что многое придется говорить противъ господствующаго мнѣнія: вѣдь трудно повѣрить, что и частное и общественное благополучіе не иначе возможно. — Да, Сократъ, сказалъ онъ: выпустивъ изъ устъ эту выраженную словомъ мысль, ты можешь быть увѣренъ, что весьма многіе и немаловажные нынѣ люди сбросятъ съ себя верхнюю 474. одежду и, обнаженные[2], схвативъ, какое кому попадется,
- ↑ Объ этомъ парадоксѣ толковали многіе древніе писатели. Чит. Morgenstern. Commentatt. de Rep. Plat. p. 203—213. Подъ именемъ философовъ Платонъ разумѣлъ, конечно, не тѣхъ мудрецовъ-теоретиковъ, которые живутъ въ мірѣ отвлеченныхъ понятій и, хорошо зная область идей, нисколько не знаютъ человѣческой природы, какъ въ родовомъ ея значеніи, такъ и въ многоразличныхъ ограниченіяхъ, коими характеризуется она по временамъ, мѣстамъ и другимъ условіямъ ея развитія. Правитель-философъ, по разумѣнію Платона, былъ бы тотъ, кто все государственное цѣлое устроилъ бы какъ одно, и притомъ однородное цѣлое, держащееся на одномъ, непоколебимомъ основаніи, огражденное однимъ, гармонически развитымъ кодексомъ законовъ, такъ чтобы государственныя скрижали внутреннею своею стороною были въ неразрывной связи съ основными началами общества, а внѣшнею — съ мѣстными, временными и племенными его особенностями, — кто нить всего этого сгармонированнаго цѣлаго держа въ единствѣ своего сознанія, чувствовалъ бы каждый произшедшій въ какой-нибудь его части диссонансъ, какъ паукъ чувствуетъ и самое легкое прикосновеніе инороднаго тѣла къ какому-нибудь протянутому имъ волокну, и обладая силою мудрости, все разногласящее приводилъ бы къ согласію. Въ этомъ должна состоять правительственная философія или философское управленіе государства.
- ↑ Обнаженные, — γυμνοί, называются тѣ, которые, для большаго удобства, при
хотя, точно как волна, разольется смехом и поглотит нас бесславием. Смотри, что̀ начну я говорить. — Говори, сказал он. — Пока в городах, продолжал я, не будут или D. философы царствовать, или нынешние цари и властители — искренно и удовлетворительно философствовать[1], пока государственная сила и философия не совпадут в одно, и многие природы, направляющиеся ныне отдельно к той и другой, будут взаимно исключаться; дотоле ни города, ни даже, думаю, человеческий род не жди конца злу, любезный Главкон, — и описанное в наших рассуждениях государство прежде этого не родится, как могло бы, и не увидит E. солнечного света. Вот именно то, чем я давно удерживаюсь в слове, видя, что многое придется говорить против господствующего мнения: ведь трудно поверить, что и частное и общественное благополучие не иначе возможно. — Да, Сократ, сказал он: выпустив из уст эту выраженную словом мысль, ты можешь быть уверен, что весьма многие и немаловажные ныне люди сбросят с себя верхнюю 474. одежду и, обнаженные[2], схватив, какое кому попадется,
————————————
- ↑ Об этом парадоксе толковали многие древние писатели. Чит. Morgenstern. Commentatt. de Rep. Plat. p. 203—213. Под именем философов Платон разумел, конечно, не тех мудрецов-теоретиков, которые живут в мире отвлеченных понятий и, хорошо зная область идей, нисколько не знают человеческой природы, как в родовом её значении, так и в многоразличных ограничениях, коими характеризуется она по временам, местам и другим условиям её развития. Правитель-философ, по разумению Платона, был бы тот, кто всё государственное целое устроил бы как одно, и притом однородное целое, держащееся на одном, непоколебимом основании, огражденное одним, гармонически развитым кодексом законов, так чтобы государственные скрижали внутреннею своею стороною были в неразрывной связи с основными началами общества, а внешнею — с местными, временными и племенными его особенностями, — кто нить всего этого сгармонированного целого держа в единстве своего сознания, чувствовал бы каждый произшедший в какой-нибудь его части диссонанс, как паук чувствует и самое легкое прикосновение инородного тела к какому-нибудь протянутому им волокну, и обладая силою мудрости, всё разногласящее приводил бы к согласию. В этом должна состоять правительственная философия или философское управление государства.
- ↑ Обнаженные, — γυμνοί, называются те, которые, для большего удобства, при
