ля много превосходнаго, получило также и тѣло; а потому міръ не можетъ быть свободенъ отъ измѣняемости. Впрочемъ движется онъ по возможности такъ, чтобы въ своемъ движеніи допускать меньше уклоненій отъ того, что̀ пребываетъ тожественно. Поэтому движеніе предписано ему круговращательное. Но такъ какъ вращать себя и двигать не можетъ ничто, кромѣ того одного, что̀ есть причина и начало всякаго движенія, и что̀ движется, по природѣ, постоянно тѣмъ же образомъ; то слѣдуетъ, что міръ и не всегда вращаетъ себя, и не всегда вращается Богомъ, или двумя богами, взаимно разногласными, но, какъ прежде сказано, то ведется одною причиною божественною, доставляющею ему жизнь и безсмертіе, то, предоставленный себѣ, идетъ самъ собою и совершаетъ движенія возвратныя. Надобно полагать, что перемѣна, какой универсъ подвергается, когда оставляетъ свой прежній путь и направляется въ противную сторону, есть величайшій изъ совершающихся въ небѣ переворотовъ. И не удивительно, что такія перемѣны сильнѣйшимъ образомъ дѣйствуютъ и на природу животныхъ. Тогда-то большею частію истощеваютъ и погибаютъ какъ прочія животныя, такъ и самые люди. Съ людьми, какъ скоро начинается круговращеніе, противное настоящему, случается много и другаго удивительнаго; болѣе же всего удивительно то, что̀ вытекаетъ само собою изъ такого превращенія универса. Вѣдь, какъ скоро наступало время вращанія противнаго, возрастъ каждаго тотчасъ останавливался и далѣе не шелъ, потомъ какъ бы поворачивалъ назадъ, къ возрасту болѣе юному и нѣжному, такъ что сѣдые волосы стариковъ снова чернѣли, пушокъ на тѣхъ, которые достигли юности, снова исчезалъ и щеки оставлялъ обнаженными, тѣла отроковъ съ каждымъ днемъ умалялись и возвращались къ природѣ новорожденныхъ младенцевъ, тѣла же высохшія совершенно исчезали, а тѣла людей убитыхъ уничтожались въ нѣсколько дней. Если спросишь, каково тогда было рожденіе животныхъ, — отвѣтить на
ля много превосходного, получило также и тело; а потому мир не может быть свободен от изменяемости. Впрочем движется он по возможности так, чтобы в своем движении допускать меньше уклонений от того, что̀ пребывает тожественно. Поэтому движение предписано ему круговращательное. Но так как вращать себя и двигать не может ничто, кроме того одного, что̀ есть причина и начало всякого движения, и что̀ движется, по природе, постоянно тем же образом; то следует, что мир и не всегда вращает себя, и не всегда вращается Богом, или двумя богами, взаимно разногласными, но, как прежде сказано, то ведется одною причиною божественною, доставляющею ему жизнь и бессмертие, то, предоставленный себе, идет сам собою и совершает движения возвратные. Надобно полагать, что перемена, какой универс подвергается, когда оставляет свой прежний путь и направляется в противную сторону, есть величайший из совершающихся в небе переворотов. И не удивительно, что такие перемены сильнейшим образом действуют и на природу животных. Тогда-то большею частью истощевают и погибают как прочие животные, так и самые люди. С людьми, как скоро начинается круговращение, противное настоящему, случается много и другого удивительного; более же всего удивительно то, что̀ вытекает само собою из такого превращения универса. Ведь, как скоро наступало время вращания противного, возраст каждого тотчас останавливался и далее не шел, потом как бы поворачивал назад, к возрасту более юному и нежному, так что седые волосы стариков снова чернели, пушок на тех, которые достигли юности, снова исчезал и щеки оставлял обнаженными, тела отроков с каждым днем умалялись и возвращались к природе новорожденных младенцев, тела же высохшие совершенно исчезали, а тела людей убитых уничтожались в несколько дней. Если спросишь, каково тогда было рождение животных, — ответить на
