это невольно. Стало быть и Симонидъ не говоритъ, что онъ хвалилъ бы того человѣка, который охотно не дѣлаетъ зла, но слово охотно относитъ къ самому себѣ, — въ той мысли, что прекрасный и добрый человѣкъ не рѣдко принуждаетъ 346. себя быть чьимъ-нибудь другомъ и хвалителемъ; равно какъ нерѣдко случается человѣку имѣть жестокихъ отца, мать, отечество, и другое тому подобное. Люди порочные, если случается съ ними что нибудь подобное, смотрятъ на это какъ бы съ удовольствіемъ, и своею хулою выказываютъ и обвиняютъ порочность родителей, или отечества, чтобы другіе не обвиняли и не порицали ихъ самихъ за нерадѣніе B. о родителяхъ и отечествѣ; такъ что хулятъ ихъ еще болѣе и къ необходимой враждѣ присоединяютъ произвольную. Напротивъ добрые принуждаютъ себя скрывать многое и хвалить родителей и отечество: если же, бывъ оскорблены, и досадуютъ на нихъ; то заставляютъ себя одуматься и примириться съ ними, даже любить ихъ. Мнѣ кажется, нерѣдко и самъ Симонидъ не по охотѣ, а по неволѣ признавалъ нужнымъ хвалить и прославлять тирана[1], или другаго ему подобнаго. C. Потому-то онъ говоритъ и Питтаку: Я не для того хулю тебя, что люблю хулить. Меня удовлетворилъ бы человѣкъ, только что не худой, но и не совершенно несмысленный, а здраво мыслящій, знающій законную пользу общества. Я не сталъ бы порицать его, потому что не расположенъ къ порицанію. Роды глупыхъ безчисленны, и кто находилъ бы удовольствіе бранить ихъ, тотъ набранился бы досыта. Все прекрасно, къ чему не примѣшалось постыдное. D. Эти слова имѣютъ не такой смыслъ, какъ будто бы онъ сказалъ: все бѣло, къ чему непримѣшалось черное; иначе это было бы очень смѣшно. Нѣтъ, для него довольно и средины, чтобы не хулить. Не ищу, говоритъ онъ, совершенно непорочнаго человѣка между людьми, питающимися отъ плодовъ
- ↑ Здѣсь указывается, можетъ быть, на Іерона, при дворѣ котораго Симонидъ нѣсколько времени находился, или на Скопаса, которому написалъ эту самую пѣснь. Xenoph. Hier. init.
это невольно. Стало быть и Симонид не говорит, что он хвалил бы того человека, который охотно не делает зла, но слово охотно относит к самому себе, — в той мысли, что прекрасный и добрый человек не редко принуждает 346. себя быть чьим-нибудь другом и хвалителем; равно как нередко случается человеку иметь жестоких отца, мать, отечество, и другое тому подобное. Люди порочные, если случается с ними что-нибудь подобное, смотрят на это как бы с удовольствием, и своею хулою выказывают и обвиняют порочность родителей, или отечества, чтобы другие не обвиняли и не порицали их самих за нерадение B. о родителях и отечестве; так что хулят их еще более и к необходимой вражде присоединяют произвольную. Напротив добрые принуждают себя скрывать многое и хвалить родителей и отечество: если же, быв оскорблены, и досадуют на них; то заставляют себя одуматься и примириться с ними, даже любить их. Мне кажется, нередко и сам Симонид не по охоте, а поневоле признавал нужным хвалить и прославлять тирана[1], или другого ему подобного. C. Потому-то он говорит и Питтаку: Я не для того хулю тебя, что люблю хулить. Меня удовлетворил бы человек, только что не худой, но и не совершенно несмысленный, а здраво мыслящий, знающий законную пользу общества. Я не стал бы порицать его, потому что не расположен к порицанию. Роды глупых бесчисленны, и кто находил бы удовольствие бранить их, тот набранился бы досыта. Всё прекрасно, к чему не примешалось постыдное. D. Эти слова имеют не такой смысл, как будто бы он сказал: всё бело, к чему не примешалось черное; иначе это было бы очень смешно. Нет, для него довольно и средины, чтобы не хулить. Не ищу, говорит он, совершенно непорочного человека между людьми, питающимися от плодов
————————————
- ↑ Здесь указывается, может быть, на Иерона, при дворе которого Симонид несколько времени находился, или на Скопаса, которому написал эту самую песнь. Xenoph. Hier. init.
