въ 3 томахъ на Славянорусскомъ — Пахомова, содержащее 25 разговоровъ. Если возмемъ въ расчетъ время выхода въ свѣтъ каждаго изъ нихъ, и средства, примѣнительно ко времени, бывшія въ рукахъ всѣхъ трехъ переводчиковъ; то безъ всякаго пристрастія отдадимъ преимущество нашему отечественному изданію. Пахомовъ съ своими помощниками переводилъ Платоновы сочиненія еще въ восьмомъ десяткѣ прошедшаго столѣтія, когда въ библіотекахъ и западной Европы не находилось въ этомъ родѣ ничего лучше Стефанова подлинника, Корнаріевыхъ эклогъ и Фицинова перевода; а о другихъ побочныхъ пособіяхъ, столь богатыхъ, каковы нынѣ, и особенно для всѣхъ 25 разговоровъ, нашему эллинисту и думать было невозможно. Не смотря на то, его переводъ, сравнительно, вѣрнѣе Кузенева и заключаетъ въ себѣ почти только два недостатка: одинъ тотъ, что Пахомовъ неправильно понималъ тонъ Платонова діалога и выражался слишкомъ педантски, безъ нужды облекая мысль философа въ славянскія формы; другой тотъ, что онъ яснѣе видѣлъ и выдерживалъ значеніе словъ, нежели мысли. Правда, по мѣстамъ у него встрѣчаются пропуски, или прибавки: но съ тогдашнимъ Русскимъ языкомъ можно ли было сдѣлать что-нибудь удачнѣе? Лучшій, не только изъ всѣхъ трехъ разсматриваемыхъ переводовъ, но едва ли не единственно хорошій, есть переводъ Шлейермахеровъ. Шлейермахеръ строго выдерживаетъ мысль философа, не пренебрегаетъ и малѣйшими ея оттѣнками, старается уловить въ формы нѣмецкаго языка самую фразу подлинника и, при всемъ томъ, рѣдко бываетъ тяжелъ и теменъ. Что же касается до его критическихъ и филологическихъ замѣчаній, то, не вездѣ можно согласиться съ ними.
в 3 томах на Славянорусском — Пахомова, содержащее 25 разговоров. Если возмем в расчет время выхода в свет каждого из них, и средства, применительно ко времени, бывшие в руках всех трех переводчиков; то без всякого пристрастия отдадим преимущество нашему отечественному изданию. Пахомов со своими помощниками переводил Платоновы сочинения еще в восьмом десятке прошедшего столетия, когда в библиотеках и западной Европы не находилось в этом роде ничего лучше Стефанова подлинника, Корнариевых эклог и Фицинова перевода; а о других побочных пособиях, столь богатых, каковы ныне, и особенно для всех 25 разговоров, нашему эллинисту и думать было невозможно. Не смотря на то, его перевод, сравнительно, вернее Кузенева и заключает в себе почти только два недостатка: один тот, что Пахомов неправильно понимал тон Платонова диалога и выражался слишком педантски, без нужды облекая мысль философа в славянские формы; другой тот, что он яснее видел и выдерживал значение слов, нежели мысли. Правда, по местам у него встречаются пропуски, или прибавки: но с тогдашним Русским языком можно ли было сделать что-нибудь удачнее? Лучший, не только из всех трех рассматриваемых переводов, но едва ли не единственно хороший, есть перевод Шлейермахеров. Шлейермахер строго выдерживает мысль философа, не пренебрегает и малейшими её оттенками, старается уловить в формы немецкого языка самую фразу подлинника и, при всём том, редко бывает тяжел и темен. Что же касается до его критических и филологических замечаний, то, не везде можно согласиться с ними.
