рѣшенныхъ возраженій, неудовлетворенныхъ сомнѣній, непримиренныхъ противорѣчій. По этому намъ не мѣшаетъ снова заняться тѣмъ же предметомъ и, если можно, опредѣлить удовлетворительнѣе какъ содержаніе, такъ и цѣль Эвтидема.
Опредѣлимъ сначала главную тему разговора, потомъ подтвердимъ свое опредѣленіе разборомъ его содержанія и заключимъ нужными замѣчаніями о нѣкоторыхъ предметахъ, имѣющихъ близкое къ нему отношеніе. Желаніе придать хоть сколько нибудь ясности этому загадочному произведенію Платона, дѣлаетъ въ глазахъ нашихъ подобное изслѣдованіе стоющимъ труда и вниманія.
И такъ, что составляетъ главный предметъ Эвтидема? — Мы, кажется, не удалимся отъ истины, если скажемъ, что въ немъ Платонъ предположилъ себѣ слѣдующую тему: Хитрая и любопретельная діалектика софистовъ, которую такъ высоко цѣнятъ Протагорейцы, — какъ бы хвастливо ни выдавала она себя за учительницу добродѣтели и мудрости, — на самомъ дѣлѣ есть только пустословіе, а потому не имѣетъ ничего общаго съ зрѣлымъ и основательнымъ философствованіемъ Сократа, и даже совершенно противна его ученію, направленному къ пользѣ истинной мудрости и добродѣтели. Не смотря на то, многіе легкомысленные люди, особенно площадные ораторы и комическіе писатели, принимаютъ ее въ смыслѣ истинной философіи, а настоящую мудрость вообще, и въ частности ученіе Сократа, дѣлаютъ предметомъ презрѣнія, и единственнаго мудреца Греціи относятъ къ числу послѣднихъ софистовъ.
Выдержалъ ли Платонъ эту тему, увидимъ послѣ, когда будемъ разбирать содержаніе и ходъ разговора. Теперь замѣчаемъ только, что съ раскрытіемъ духа и достоинства Сократовой философіи, въ Эвтидемѣ тѣснѣйшимъ образомъ связываются два вопроса: одинъ, о достоинствѣ и честности самаго Сократа; другой, о суетности и ничтожности софистическаго ученія. Всѣ эти три предмета существенно входятъ въ
решенных возражений, неудовлетворенных сомнений, непримиренных противоречий. Поэтому нам не мешает снова заняться тем же предметом и, если можно, определить удовлетворительнее как содержание, так и цель Эвтидема.
Определим сначала главную тему разговора, потом подтвердим свое определение разбором его содержания и заключим нужными замечаниями о некоторых предметах, имеющих близкое к нему отношение. Желание придать хоть сколько-нибудь ясности этому загадочному произведению Платона, делает в глазах наших подобное исследование стоющим труда и внимания.
Итак, что составляет главный предмет Эвтидема? — Мы, кажется, не удалимся от истины, если скажем, что в нём Платон предположил себе следующую тему: Хитрая и любопретельная диалектика софистов, которую так высоко ценят Протагорейцы, — как бы хвастливо ни выдавала она себя за учительницу добродетели и мудрости, — на самом деле есть только пустословие, а потому не имеет ничего общего со зрелым и основательным философствованием Сократа, и даже совершенно противна его учению, направленному к пользе истинной мудрости и добродетели. Не смотря на то, многие легкомысленные люди, особенно площадные ораторы и комические писатели, принимают ее в смысле истинной философии, а настоящую мудрость вообще, и в частности учение Сократа, делают предметом презрения, и единственного мудреца Греции относят к числу последних софистов.
Выдержал ли Платон эту тему, увидим после, когда будем разбирать содержание и ход разговора. Теперь замечаем только, что с раскрытием духа и достоинства Сократовой философии, в Эвтидеме теснейшим образом связываются два вопроса: один, о достоинстве и честности самого Сократа; другой, о суетности и ничтожности софистического учения. Все эти три предмета существенно входят в
