свято; что одни любятъ, другіе ненавидятъ, то ни то ни сё, или и то и сё? Хочешь ли, такъ опредѣлимъ святое и несвятое?
Эвт. Что же препятствуетъ, Сократъ?
Сокр. Мнѣ-то ничто не препятствуетъ, Эвтифронъ; но ты смотри свое[1]: допустивъ это, удобно ли тебѣ научить меня тому, что обѣщалъ?
Эвт. Да, я могу допустить, что любезное всѣмъ богамъ E. свято, а ненавистное всѣмъ богамъ несвято.
Сокр. Но разсматривать ли намъ, Эвтифронъ, истинность этого положенія, или оставить, и, когда утверждаютъ, что это такъ, просто принимать мнѣніе, — наше ли оно будетъ, или чужое? Впрочемъ, не лучше ли изслѣдовать, что тутъ говорится?
Эвт. Лучше изслѣдовать; хотя я думаю, что теперь мы сказали хорошо.
Сокр. А вотъ сей-часъ узнаемъ обстоятельнѣе, почтеннѣйшій. Подумай-ка о слѣдующемъ: святое потому ли свято, что любезно богамъ, или потому любезно богамъ, что 10. свято[2]?
Эвт. Я не понимаю твоихъ словъ, Сократъ.
Сокр. Такъ постараюсь сказать яснѣе: мы называемъ нѣчто носимымъ и носящимъ, водимымъ и водящимъ, видимымъ и видящимъ. Ты понимаешь, что все это отлично одно отъ другаго, какъ отличное?
Эвт. Да, кажется, понимаю.
Сокр. Поэтому, если есть любимое, то не отлично ли оно отъ любящаго?
Эвт. Какъ не отлично!
- ↑ Ты помни свое обѣщаніе — научить меня, что такое святость.
- ↑ Этими словами начинается изложеніе Сократова ученія, что святое свято — не потому, что оно любимо богами: напротивъ боги оттого-то и любятъ его, что оно свято. Любовь боговъ не есть существенный признакъ святости самой по себѣ, не обозначаетъ ея природы, а только показываетъ, какъ дѣйствуетъ она на боговъ, и свидѣтельствуетъ, что сами боги приносятъ ей дань благоговѣнія. Впрочемъ см. ниже p. 11. A.
свято; что одни любят, другие ненавидят, то ни то ни сё, или и то и сё? Хочешь ли, так определим святое и несвятое?
Эвт. Что же препятствует, Сократ?
Сокр. Мне-то ничто не препятствует, Эвтифрон; но ты смотри свое[1]: допустив это, удобно ли тебе научить меня тому, что обещал?
Эвт. Да, я могу допустить, что любезное всем богам E. свято, а ненавистное всем богам несвято.
Сокр. Но рассматривать ли нам, Эвтифрон, истинность этого положения, или оставить, и, когда утверждают, что это так, просто принимать мнение, — наше ли оно будет, или чужое? Впрочем, не лучше ли исследовать, что тут говорится?
Эвт. Лучше исследовать; хотя я думаю, что теперь мы сказали хорошо.
Сокр. А вот сей-час узнаем обстоятельнее, почтеннейший. Подумай-ка о следующем: святое потому ли свято, что любезно богам, или потому любезно богам, что 10. свято[2]?
Эвт. Я не понимаю твоих слов, Сократ.
Сокр. Так постараюсь сказать яснее: мы называем нечто носимым и носящим, водимым и водящим, видимым и видящим. Ты понимаешь, что всё это отлично одно от другого, как отличное?
Эвт. Да, кажется, понимаю.
Сокр. Поэтому, если есть любимое, то не отлично ли оно от любящего?
Эвт. Как не отлично!
————————————
- ↑ Ты помни свое обещание — научить меня, что такое святость.
- ↑ Этими словами начинается изложение Сократова учения, что святое свято — не потому, что оно любимо богами: напротив боги оттого-то и любят его, что оно свято. Любовь богов не есть существенный признак святости самой по себе, не обозначает её природы, а только показывает, как действует она на богов, и свидетельствует, что сами боги приносят ей дань благоговения. Впрочем см. ниже p. 11. A.
