Въ приступѣ (p.17. 18. A.) Сократъ развиваетъ ту мысль, что его обвинители ораторствовали краснорѣчиво; а онъ станетъ объясняться просто, первыми представляющимися словами: за то въ ихъ рѣчахъ не было нисколько правды; а отъ него судьи не услышатъ ничего, кромѣ истины[1].
Главная тема Апологіи можетъ быть выражена слѣдующимъ образомъ: Цѣлая жизнь Сократа не только служитъ опроверженіемъ сдѣланныхъ на него доносовъ, но можетъ быть понимаема и какъ благодѣяніе для республики. По этому не смерти, а почетнаго стола въ Пританіонѣ Сократъ имѣлъ бы право ожидать себѣ, хотя и смерть для него есть не зло, а добро. Эти мысли раскрыты въ двухъ отдѣлахъ, или частныхъ рѣчахъ Апологіи, изъ которыхъ первая долженствовала быть произнесена прежде приговора судей, а другая — послѣ того.
Въ первой рѣчи (p. 18 — 24 B.), Сократъ защищается сначала противъ давняго невыгоднаго о себѣ мнѣнія, будто онъ — мудрецъ, умствующій о небесномъ и испытывающій подземное. Это мнѣніе было невыгодно для него потому, что люди, слышавшіе о немъ подобные толки, никакъ не могли представить себѣ, чтобы онъ вѣровалъ въ боговъ; это мнѣніе было для него даже страшнѣе формальныхъ доносовъ Мелита и Анита, потому что подкапывалось подъ цѣлую его жизнь и сдѣлалось голосомъ всѣхъ Аѳинянъ. Какимъ же образомъ Сократъ опровергаетъ его? Мы вполнѣ уразумѣемъ силу этого опроверженія, если предварительно выскажемъ нѣсколько мыслей, стоящихъ въ связи съ разсматриваемымъ предметомъ.
Всякій умъ склоненъ къ кичливости; но умъ человѣка, имѣющаго какія-нибудь причины заниматься собою, еще болѣе склоненъ къ ней. Эта правда, прежде чѣмъ введена
- ↑ Извѣстно, что въ аѳинской республикѣ всякій, доносившій суду о какомъ-нибудь общественномъ дѣлѣ, долженъ былъ раскрывать его пользу или вредъ особенною рѣчью. Впрочемъ см. Tychsen. de judicio Heliastarum in Socratis causa constituto. Biblioth. d. alten Litter: Götting. 1786. 87.
В приступе (p.17. 18. A.) Сократ развивает ту мысль, что его обвинители ораторствовали красноречиво; а он станет объясняться просто, первыми представляющимися словами: за то в их речах не было нисколько правды; а от него судьи не услышат ничего, кроме истины[1].
Главная тема Апологии может быть выражена следующим образом: Целая жизнь Сократа не только служит опровержением сделанных на него доносов, но может быть понимаема и как благодеяние для республики. Поэтому не смерти, а почетного стола в Пританионе Сократ имел бы право ожидать себе, хотя и смерть для него есть не зло, а добро. Эти мысли раскрыты в двух отделах, или частных речах Апологии, из которых первая долженствовала быть произнесена прежде приговора судей, а другая — после того.
В первой речи (p. 18 — 24 B.), Сократ защищается сначала против давнего невыгодного о себе мнения, будто он — мудрец, умствующий о небесном и испытывающий подземное. Это мнение было невыгодно для него потому, что люди, слышавшие о нём подобные толки, никак не могли представить себе, чтобы он веровал в богов; это мнение было для него даже страшнее формальных доносов Мелита и Анита, потому что подкапывалось под целую его жизнь и сделалось голосом всех Афинян. Каким же образом Сократ опровергает его? Мы вполне уразумеем силу этого опровержения, если предварительно выскажем несколько мыслей, стоящих в связи с рассматриваемым предметом.
Всякий ум склонен к кичливости; но ум человека, имеющего какие-нибудь причины заниматься собою, еще более склонен к ней. Эта правда, прежде чем введена
————————————
- ↑ Известно, что в афинской республике всякий, доносивший суду о каком-нибудь общественном деле, должен был раскрывать его пользу или вред особенною речью. Впрочем см. Tychsen. de judicio Heliastarum in Socratis causa constituto. Biblioth. d. alten Litter: Götting. 1786. 87.
