любившіе все осуществлять, вскорѣ и прилагательное τὸ θεῖον начали принимать въ смыслѣ имени существительнаго.
Доказавъ судьямъ свою невинность и несправедливость сдѣланныхъ на него доносовъ, то-есть, объяснивъ, что онъ велъ себя законно, и какъ философъ, и какъ собесѣдникъ аѳинскаго юношества, Сократъ далѣе разсматриваетъ свою жизнь въ сферѣ болѣе общей, въ кругу обязанностей гражданина (p. 28 B. — 34 B.). Эта часть Апологіи изображаетъ намъ Сократа уже не отвѣтчикомъ, а поборникомъ за честь отечества и героемъ правды, который поставляется въ необходимость переступить за черту скромности, свойственной безкорыстію, молчаливости и терпѣнію, и высказать всю важность своего служенія для пользы государственной. Мы видимъ здѣсь сына Софронискова на такой точкѣ стоянія, съ которой великіе люди смотрятъ не на земной свой интересъ, не на ограниченныя условія политическаго своего значенія, а на связь гражданскихъ своихъ обязанностей съ судьбами небесными, на гармонію настоящихъ подвиговъ съ посмертными наградами. Такая точка стоянія опредѣляется: 1) взглядомъ Сократа на смерть, которая, по его убѣжденію, ничего не значитъ, въ сравненіи съ яснымъ сознаніемъ воли Божіей, и не должна препятствовать намъ исполнять ее; ибо мы еще не знаемъ, что такое смерть, — добро или зло, а въ святости истиннаго и честнаго совершенно увѣрены; 2) понятіемъ Сократа о значеніи своей дѣятельности въ обществѣ, для котораго она есть благо едвали замѣнимое; ибо сынъ Софрониска, по волѣ Божіей, въ республикѣ — тоже, что оводъ на конѣ, чтобы послѣдній не дремалъ и былъ поворотливѣе. Но почему Сократъ, для той же цѣли, не несъ обязанностей общественныхъ, а давалъ наставленія и совѣты въ качествѣ частнаго человѣка? Потому, отвѣчаетъ онъ, что гражданинъ, рѣшившійся дѣлать угодное Богу, не станетъ потакать людямъ, когда они поступаютъ несправедливо, а не потакая людямъ, онъ погибнетъ на поприщѣ общественной службы, слѣдовательно не принесетъ отечеству ни-
любившие всё осуществлять, вскоре и прилагательное τὸ θεῖον начали принимать в смысле имени существительного.
Доказав судьям свою невинность и несправедливость сделанных на него доносов, то есть, объяснив, что он вел себя законно, и как философ, и как собеседник афинского юношества, Сократ далее рассматривает свою жизнь в сфере более общей, в кругу обязанностей гражданина (p. 28 B. — 34 B.). Эта часть Апологии изображает нам Сократа уже не ответчиком, а поборником за честь отечества и героем правды, который поставляется в необходимость переступить за черту скромности, свойственной бескорыстию, молчаливости и терпению, и высказать всю важность своего служения для пользы государственной. Мы видим здесь сына Софронискова на такой точке стояния, с которой великие люди смотрят не на земной свой интерес, не на ограниченные условия политического своего значения, а на связь гражданских своих обязанностей с судьбами небесными, на гармонию настоящих подвигов с посмертными наградами. Такая точка стояния определяется: 1) взглядом Сократа на смерть, которая, по его убеждению, ничего не значит, в сравнении с ясным сознанием воли Божией, и не должна препятствовать нам исполнять ее; ибо мы еще не знаем, что такое смерть, — добро или зло, а в святости истинного и честного совершенно уверены; 2) понятием Сократа о значении своей деятельности в обществе, для которого она есть благо едвали заменимое; ибо сын Софрониска, по воле Божией, в республике — тоже, что овод на коне, чтобы последний не дремал и был поворотливее. Но почему Сократ, для той же цели, не нес обязанностей общественных, а давал наставления и советы в качестве частного человека? Потому, отвечает он, что гражданин, решившийся делать угодное Богу, не станет потакать людям, когда они поступают несправедливо, а не потакая людям, он погибнет на поприще общественной службы, следовательно не принесет отечеству ни-
