По такому ходу судопроизводства, не только вся Апологія Сократа, какъ выше сказано, дѣлится на рѣчи, но и послѣдняя рѣчь подраздѣляется опять на двѣ части, изъ которыхъ въ первой (p. 35. E. — 38. B.) Сократъ назначаетъ себѣ приличное воздаяніе за свою жизнь и дѣятельность, а во второй (p. 38. C. — 41. D) высказываетъ Аѳинянамъ предсмертныя свои мысли объ ихъ приговорѣ и чувствованія въ отношеніи къ своимъ врагамъ и доброжелателямъ.
Первая часть начинается удивленіемъ Сократа, что большинство голосовъ, признавшихъ его виновнымъ, оказалось такъ невелико. Но если Мелитъ и Анитъ еще прежде, подтверждая свои доносы рѣчами, требовали его смерти; то къ чему теперь долженъ присудить себя самъ онъ? Основываясь на важности своихъ заслугъ, объясненныхъ въ прежней рѣчи, сынъ Софрониска могъ бы присудить себя къ содержанію на счетъ общества, или къ почетному столу въ Пританіонѣ[1]. Но такъ какъ дѣло было уже кончено, и виновнаго не награждаютъ; то Сократъ, перебирая различные роды наказаній, наконецъ останавливается на денежной пѣнѣ. Я охотнѣе всего, говоритъ онъ, заплатилъ бы деньги, потому что такой потери не считаю потерею; да у меня нѣтъ ихъ, кромѣ одной мины серебра (р. 22 р. 75 к. сер.). Вотъ нѣкоторые изъ моихъ друзей вызываются внести тридцать минъ: возмите, если угодно.
Во второй части Сократъ сперва обращается къ тѣмъ со-
- ↑ Это мнѣніе, послѣ того, какъ онъ объявленъ былъ виновнымъ, не есть ли шутка надъ судебнымъ опредѣленіемъ? Нѣтъ, контекстъ Сократовой рѣчи указываетъ, по видимому, на иную цѣль сказанныхъ словъ. Можно догадываться, что во времена Платона Пританіонъ питалъ не столько знаменитыхъ старцевъ, которые всю свою жизнь провели въ непрестанныхъ трудахъ для существенныхъ пользъ отечества, которыхъ доблести были опорами его славы, могущества, величія и образованности, сколько людей, умѣвшихъ удовлетворять современному вкусу къ удовольствіямъ и зрѣлищамъ. Въ немъ находили себѣ пищу, кажется, преимущественно атлеты, а не труженики, герои общественныхъ игръ, а не слуги государства. Потому-то Сократъ и сравниваетъ себя съ ними. Если то-есть и эта мнимая честь общества получаетъ отъ него содержаніе; то я имѣю большее право на подобное выраженіе признательности.
По такому ходу судопроизводства, не только вся Апология Сократа, как выше сказано, делится на речи, но и последняя речь подразделяется опять на две части, из которых в первой (p. 35. E. — 38. B.) Сократ назначает себе приличное воздаяние за свою жизнь и деятельность, а во второй (p. 38. C. — 41. D) высказывает Афинянам предсмертные свои мысли об их приговоре и чувствования в отношении к своим врагам и доброжелателям.
Первая часть начинается удивлением Сократа, что большинство голосов, признавших его виновным, оказалось так невелико. Но если Мелит и Анит еще прежде, подтверждая свои доносы речами, требовали его смерти; то к чему теперь должен присудить себя сам он? Основываясь на важности своих заслуг, объясненных в прежней речи, сын Софрониска мог бы присудить себя к содержанию за счет общества, или к почетному столу в Пританионе[1]. Но так как дело было уже кончено, и виновного не награждают; то Сократ, перебирая различные роды наказаний, наконец останавливается на денежной пене. Я охотнее всего, говорит он, заплатил бы деньги, потому что такой потери не считаю потерею; да у меня нет их, кроме одной мины серебра (р. 22 р. 75 к. сер.). Вот некоторые из моих друзей вызываются внести тридцать мин: возмите, если угодно.
Во второй части Сократ сперва обращается к тем со-
————————————
- ↑ Это мнение, после того, как он объявлен был виновным, не есть ли шутка над судебным определением? Нет, контекст Сократовой речи указывает, по-видимому, на иную цель сказанных слов. Можно догадываться, что во времена Платона Пританион питал не столько знаменитых старцев, которые всю свою жизнь провели в непрестанных трудах для существенных польз отечества, которых доблести были опорами его славы, могущества, величия и образованности, сколько людей, умевших удовлетворять современному вкусу к удовольствиям и зрелищам. В нём находили себе пищу, кажется, преимущественно атлеты, а не труженики, герои общественных игр, а не слуги государства. Потому-то Сократ и сравнивает себя с ними. Если то есть и эта мнимая честь общества получает от него содержание; то я имею большее право на подобное выражение признательности.
