на самомъ дѣлѣ; онъ не нуждается въ пищѣ, а я нуждаюсь. E. И такъ, если должно присудить мнѣ что-нибудь справедливо и по заслугамъ; то я присуждаю себѣ столъ въ пританіонѣ.37.
Но можетъ быть и эти слова мои, Аѳиняне, кажутся вамъ словами самохвала, близкими къ прошенію и мольбѣ. Нѣтъ, не то, Аѳиняне, а скорѣе вотъ что: я убѣжденъ конечно, что сознательно не обижаю никого, однакожъ мнѣ не увѣритъ васъ въ этомъ; потому что мы говорили между собою не долго. Мнѣ кажется, если бы и у васъ былъ законъ, какъ у другихъ людей, — судить объ уголовныхъ дѣлахъ въ продолженіе не одного, а многихъ дней; то вы убѣдились бы: B. напротивъ теперь, въ короткое время, не легко разсѣять столь важныя клеветы. Впрочемъ, будучи увѣренъ, что не обижаю никого, я вовсе не желаю обидѣть и самаго себя, то-есть говорить, будто заслуживаю какое-нибудь зло и долженъ быть присужденъ къ нему. Изъ какого страха я сдѣлалъ бы это? — Чтобы не потерпѣть того, къ чему присуждаетъ меня Мелитъ, и о чемъ я не знаю, добро это или зло? Но положимъ, вмѣсто этого, я изберу нѣчто иное, что понимаю уже какъ зло, и обреку себя на то. Что же избрать? Узы ли? — Но для C. чего житъ въ темницѣ, раболѣпствуя всегда поставляемой власти — одиннадцати судьямъ[1]? Пѣню ли и оковы, пока не выплачу ея? — Но это то же самое, что сейчасъ сказано: вѣдь у меня нѣтъ денегъ, которыя могъ бы я взнести за себя. Не присудить ли себѣ изгнанія? Можетъ быть и вы согласились бы на это. — Но я былъ бы слишкомъ животолюбивъ, Аѳиняне, когда бы имѣлъ столь мало разсудка, что не могъ понять слѣдующаго: Если вамъ, моимъ согражданамъ, невозможно вынесть моихъ бесѣдъ и разсужденій, если для васъ онѣ сдѣлались тяжкими и ненавистными, такъ что вы стараетесь D. теперь избавиться отъ нихъ; то другіе легче ли вынесутъ
- ↑ Одиннадцать судей, οἱ ἕνδεκα, имѣли власть исполнительную: ихъ дѣло состояло въ исполненіи опредѣленій Сената, которыми виновный присуждаемъ былъ къ смерти (Ulric. въ концѣ Платоновыхъ разговоровъ: Менонъ, Критонъ и Алкивіадъ I и II).
на самом деле; он не нуждается в пище, а я нуждаюсь. E. Итак, если должно присудить мне что-нибудь справедливо и по заслугам; то я присуждаю себе стол в пританионе.37.
Но может быть и эти слова мои, Афиняне, кажутся вам словами самохвала, близкими к прошению и мольбе. Нет, не то, Афиняне, а скорее вот что: я убежден конечно, что сознательно не обижаю никого, однакож мне не уверит вас в этом; потому что мы говорили между собою не долго. Мне кажется, если бы и у вас был закон, как у других людей, — судить об уголовных делах в продолжение не одного, а многих дней; то вы убедились бы: B. напротив теперь, в короткое время, не легко рассеять столь важные клеветы. Впрочем, будучи уверен, что не обижаю никого, я вовсе не желаю обидеть и самого себя, то есть говорить, будто заслуживаю какое-нибудь зло и должен быть присужден к нему. Из какого страха я сделал бы это? — Чтобы не потерпеть того, к чему присуждает меня Мелит, и о чём я не знаю, добро это или зло? Но положим, вместо этого, я изберу нечто иное, что понимаю уже как зло, и обреку себя на то. Что же избрать? Узы ли? — Но для C. чего жит в темнице, раболепствуя всегда поставляемой власти — одиннадцати судьям[1]? Пеню ли и оковы, пока не выплачу её? — Но это то же самое, что сейчас сказано: ведь у меня нет денег, которые мог бы я взнести за себя. Не присудить ли себе изгнания? Может быть и вы согласились бы на это. — Но я был бы слишком животолюбив, Афиняне, когда бы имел столь мало рассудка, что не мог понять следующего: Если вам, моим согражданам, невозможно вынесть моих бесед и рассуждений, если для вас они сделались тяжкими и ненавистными, так что вы стараетесь D. теперь избавиться от них; то другие легче ли вынесут
————————————
- ↑ Одиннадцать судей, οἱ ἕνδεκα, имели власть исполнительную: их дело состояло в исполнении определений Сената, которыми виновный присуждаем был к смерти (Ulric. в конце Платоновых разговоров: Менон, Критон и Алкивиад I и II).