прежде всего исчезаетъ. Итакъ, какимъ же образомъ одно изъ твоихъ мнѣній согласуется съ другимъ? — Никакъ не согласуется, Сократъ, отвѣчалъ Симміасъ. — Однакожъ въ рѣчи о гармоніи, замѣтилъ Сократъ, всего приличнѣе быть гармоніи. — Конечно, всего приличнѣе, сказалъ послѣдній. — Такъ вотъ твое разсужденіе и безъ гармоніи. Смотри же, что̀ ты изберешь: то ли, что ученіе есть припоминаніе, или то, что душа есть гармонія? — Гораздо лучше первое, D. Сократъ, отвѣчалъ онъ; потому что послѣднее у меня ничѣмъ не доказывается, а только представляется правдоподобнымъ, бросается въ глаза, потому-то многимъ и нравится. Между тѣмъ я знаю, какъ обманчивы бываютъ разсужденія, въ которыхъ доказательства основываются на подобіи: не поостерегись отъ нихъ кто-нибудь, тотчасъ обманется — и въ геометріи и во всемъ другомъ. Напротивъ разсужденіе о припоминаніи и ученіи утверждается на основаніи достовѣрномъ, ибо сказано было, что наша душа и до вшествія въ тѣло существовала, такъ какъ ей принадлежитъ сущее, то-есть то, что̀ выражается названіемъ сущности. E. Такимъ образомъ у меня не остается сомнѣнія, что предложенная мысль принята мною основательно и правильно. Слѣдовательно, я ли сказалъ бы, или кто другой, что душа есть гармонія, — этого мнѣнія мнѣ, думаю, принимать не надобно. — Но какъ ты думаешь, Симміасъ? спросилъ Сократъ: кажется ли тебѣ, что гармонія, или какое-нибудь другое сочетаніе должны находиться въ состояніи, отличномъ отъ состоянія частей, входящихъ въ сочетаніе? — Не 93. кажется. — Значитъ, первыя и дѣйствуютъ и страдаютъ только такъ, какъ дѣйствуютъ и страдаютъ послѣднія. — Подтвердилъ. — Поэтому гармоніи остается не управлять тѣми началами, изъ которыхъ она образуется, а слѣдовать имъ. — Согласился. — Значитъ, гармонія никакъ не можетъ находиться въ движеніи, издавать звуки, вообще проявляться иначе, вопреки частямъ своимъ. — Конечно не можетъ, отвѣчалъ онъ. — Но что? всякая гармонія не такъ ли есть
прежде всего исчезает. Итак, каким же образом одно из твоих мнений согласуется с другим? — Никак не согласуется, Сократ, отвечал Симмиас. — Однакож в речи о гармонии, заметил Сократ, всего приличнее быть гармонии. — Конечно, всего приличнее, сказал последний. — Так вот твое рассуждение и без гармонии. Смотри же, что̀ ты изберешь: то ли, что учение есть припоминание, или то, что душа есть гармония? — Гораздо лучше первое, D. Сократ, отвечал он; потому что последнее у меня ничем не доказывается, а только представляется правдоподобным, бросается в глаза, потому-то многим и нравится. Между тем я знаю, как обманчивы бывают рассуждения, в которых доказательства основываются на подобии: не поостерегись от них кто-нибудь, тотчас обманется — и в геометрии и во всём другом. Напротив рассуждение о припоминании и учении утверждается на основании достоверном, ибо сказано было, что наша душа и до вшествия в тело существовала, так как ей принадлежит сущее, то есть то, что̀ выражается названием сущности. E. Таким образом у меня не остается сомнения, что предложенная мысль принята мною основательно и правильно. Следовательно, я ли сказал бы, или кто другой, что душа есть гармония, — этого мнения мне, думаю, принимать не надобно. — Но как ты думаешь, Симмиас? спросил Сократ: кажется ли тебе, что гармония, или какое-нибудь другое сочетание должны находиться в состоянии, отличном от состояния частей, входящих в сочетание? — Не 93. кажется. — Значит, первые и действуют и страдают только так, как действуют и страдают последние. — Подтвердил. — Поэтому гармонии остается не управлять теми началами, из которых она образуется, а следовать им. — Согласился. — Значит, гармония никак не может находиться в движении, издавать звуки, вообще проявляться иначе, вопреки частям своим. — Конечно не может, отвечал он. — Но что? всякая гармония не так ли есть
