вое, продолжалъ Сократъ, но то же самое, о чемъ не переставалъ говорить всегда, — и въ другихъ случаяхъ, и въ нынѣшней бесѣдѣ. Мнѣ предстоитъ показать родъ употребляемой мною причины; для этого я снова иду къ тому, о чемъ уже было много толковано, и начинаю съ положенія, что есть нѣчто само въ себѣ прекрасное, доброе, великое и иное прочее. Если въ этомъ ты уступишь мнѣ и согласишься со мною; то отсюда надѣюсь показать тебѣ и причину мою, и вывесть заключеніе о безсмертіи души. — Будь увѣренъ въ моемъ согласіи и не медли своими C. заключеніями, отвѣчалъ Кевисъ. — Смотри же, что́ выдетъ далѣе, сказалъ Сократъ: такъ ли покажется и тебѣ, какъ мнѣ?
Мнѣ кажется, что если есть нѣчто прекрасное, кромѣ прекраснаго самаго въ себѣ, то оно прекрасно не по чему иному, какъ по своему участію въ томъ прекрасномъ. То же говорю я и о всемъ. Согласенъ ли ты на эту причину? — Согласенъ, отвѣчалъ онъ. — Хорошо же, продолжалъ Сократъ. Теперь я не знаю и не хочу знать никакихъ другихъ мудрыхъ причинъ, и если кто скажетъ мнѣ, что прекрасное прекрасно или отъ красиваго цвѣта, или отъ вида, D. или отъ чего иного; то я, боясь потеряться во множествѣ подобныхъ основаній, распрощусь со всѣми ими, и просто, безъискуственно, пожалуй, можетъ-быть, и глупо, буду держаться одного, что прекрасное происходитъ не отъ чего другаго, какъ или отъ присутствія, или отъ общенія, или отъ инаго участія въ немъ того прекраснаго: ибо это или-или я еще не рѣшилъ, а то рѣшилъ, что всякія прекрасныя вещи бываютъ прекрасны отъ прекраснаго. Послѣдній отвѣтъ, кажется, безопаснѣе и для меня самаго, E. и для другаго: держась этой мысли, мы вѣроятно никогда не уронимъ себя, но и я, и другой — можемъ надежно отвѣчать, что прекрасныя вещи бываютъ прекрасны отъ прекраснаго. Не такъ ли и ты думаешь? — Такъ. — Значитъ, и все великое бываетъ велико и бо́льшее больше отъ велико-
вое, продолжал Сократ, но то же самое, о чём не переставал говорить всегда, — и в других случаях, и в нынешней беседе. Мне предстоит показать род употребляемой мною причины; для этого я снова иду к тому, о чём уже было много толковано, и начинаю с положения, что есть нечто само в себе прекрасное, доброе, великое и иное прочее. Если в этом ты уступишь мне и согласишься со мною; то отсюда надеюсь показать тебе и причину мою, и вывесть заключение о бессмертии души. — Будь уверен в моем согласии и не медли своими C. заключениями, отвечал Кевис. — Смотри же, что́ выдет далее, сказал Сократ: так ли покажется и тебе, как мне?
Мне кажется, что если есть нечто прекрасное, кроме прекрасного самого в себе, то оно прекрасно не по чему иному, как по своему участию в том прекрасном. То же говорю я и о всём. Согласен ли ты на эту причину? — Согласен, отвечал он. — Хорошо же, продолжал Сократ. Теперь я не знаю и не хочу знать никаких других мудрых причин, и если кто скажет мне, что прекрасное прекрасно или от красивого цвета, или от вида, D. или от чего иного; то я, боясь потеряться во множестве подобных оснований, распрощусь со всеми ими, и просто, безыскусственно, пожалуй, может быть, и глупо, буду держаться одного, что прекрасное происходит не от чего другого, как или от присутствия, или от общения, или от инаго участия в нём того прекрасного: ибо это или-или я еще не решил, а то решил, что всякие прекрасные вещи бывают прекрасны от прекрасного. Последний ответ, кажется, безопаснее и для меня самого, E. и для другого: держась этой мысли, мы вероятно никогда не уроним себя, но и я, и другой — можем надежно отвечать, что прекрасные вещи бывают прекрасны от прекрасного. Не так ли и ты думаешь? — Так. — Значит, и всё великое бывает велико и бо́льшее больше от велико-
