c. Быть добродѣтельнымъ значитъ — радоваться хорошему и имѣть для него способность: но Сократъ доказываетъ, что всякій радуется хорошему, хотя бы кто находилъ хорошее въ дѣятельности совершенно злой; а потому людей злыхъ нѣтъ, — всѣ добрые. Притомъ радоваться хорошему можно справедливо или несправедливо, разсудительно или неразсудительно; а это значитъ — имѣть дѣло не съ добродѣтелію, но съ частію добродѣтели. 77—79.
Послѣ этого Менонъ прибѣгаетъ подъ защиту извѣстнаго въ древности софизма, что опредѣлять нельзя ни того, что знаешь, ни того, чего не знаешь.
Во второй части Сократъ доказываетъ Менону, что неизвѣстное общее можно опредѣлять посредствомъ предварительнаго возбужденія частныхъ познаній (ἐνῆσαν αὑτῷ αἱ δόξαι); потому что всякое познаніе есть не болѣе, какъ припоминаніе вещей, видѣнныхъ душею во время до-мірнаго ея существованія. Это доказательство производится посредствомъ возбужденія геометрическихъ понятій въ мальчикѣ, который никогда не учился геометріи. 80—86.
Въ третьей части Сократъ, на принятой мысли, что общее понятіе о добродѣтели, какъ припоминаніе, для человѣка возможно, хочетъ изслѣдовать вмѣстѣ съ Менономъ, какъ надобно понимать добродѣтель: но ученикъ Горгіаса требуетъ рѣшенія прежняго вопроса и, вмѣсто необходимаго въ этомъ случаѣ основанія, соглашается допустить только предположеніе, что добродѣтель есть знаніе. Изъ этого предположенія очевидно вытекаетъ ея изучимость[1]: но Сократъ опровергаетъ слѣдствіе тѣмъ, что нѣтъ учителей добродѣтели; такъ что наконецъ добродѣтель представляется и не даромъ природы, поколику она есть знаніе, и не плодомъ науки,
- ↑ Считаемъ нужнымъ замѣтить, что выводя изучимость добродѣтели изъ понятія о ней, какъ о знаніи, Сократъ отнюдь не излагаетъ собственнаго мнѣнія, а приспособляется къ убѣжденію софистовъ, и дѣлаетъ это для того, чтобы на ихъ же основаніяхъ показать независимость добродѣтели отъ природы.
c. Быть добродетельным значит — радоваться хорошему и иметь для него способность: но Сократ доказывает, что всякий радуется хорошему, хотя бы кто находил хорошее в деятельности совершенно злой; а потому людей злых нет, — все добрые. Притом радоваться хорошему можно справедливо или несправедливо, рассудительно или нерассудительно; а это значит — иметь дело не с добродетелию, но с частью добродетели. 77—79.
После этого Менон прибегает под защиту известного в древности софизма, что определять нельзя ни того, что знаешь, ни того, чего не знаешь.
Во второй части Сократ доказывает Менону, что неизвестное общее можно определять посредством предварительного возбуждения частных познаний (ἐνῆσαν αὑτῷ αἱ δόξαι); потому что всякое познание есть не более, как припоминание вещей, виденных душею во время до-мирного её существования. Это доказательство производится посредством возбуждения геометрических понятий в мальчике, который никогда не учился геометрии. 80—86.
В третьей части Сократ, на принятой мысли, что общее понятие о добродетели, как припоминание, для человека возможно, хочет исследовать вместе с Меноном, как надобно понимать добродетель: но ученик Горгиаса требует решения прежнего вопроса и, вместо необходимого в этом случае основания, соглашается допустить только предположение, что добродетель есть знание. Из этого предположения очевидно вытекает её изучимость[1]: но Сократ опровергает следствие тем, что нет учителей добродетели; так что наконец добродетель представляется и не даром природы, поколику она есть знание, и не плодом науки,
————————————
- ↑ Считаем нужным заметить, что выводя изучимость добродетели из понятия о ней, как о знании, Сократ отнюдь не излагает собственного мнения, а приспособляется к убеждению софистов, и делает это для того, чтобы на их же основаниях показать независимость добродетели от природы.
