Видишь, Анитъ; онъ уже давно твердитъ мнѣ, что ему хочется такой мудрости и добродѣтели, посредствомъ которой люди хорошо управляютъ домомъ и городомъ, служатъ своимъ родителямъ, умѣютъ, какъ прилично доброму человѣку, B. принимать и отпускать согражданъ и иностранныхъ гостей. Такъ вотъ смотри-ка, — для такой-то добродѣтели къ кому бы намъ вѣрнѣе отправить его: не явно ли изъ предъидущаго, что къ тѣмъ, которые вызываются быть учителями добродѣтели и, объявляя себя общими для каждаго изъ Эллиновъ, желающаго учиться, назначаютъ за то плату и берутъ ее?
Ан. Но кого же, Сократъ, почитаешь ты такими учителями?
Сокр. Вѣроятно знаешь и ты, что люди называютъ ихъ софистами.
C.Ан. О Ираклъ! говори лучше, Сократъ. Никто — ни изъ сродниковъ, ни изъ домашнихъ, ни изъ друзей, ни изъ Аѳинянъ, ни изъ иностранцевъ, не достигъ до такого безумія, чтобы пойти къ нимъ и развратиться. Вѣдь они — явная порча и язва своихъ близкихъ.
Сокр. Что ты говоришь, Анитъ? Неужели софисты, одни изъ людей, приписывающихъ себѣ какое-нибудь умѣнье благодѣтельствовать, такъ различаются отъ всѣхъ, что тому, что имъ ввѣрено, нетолько не приносятъ пользы, подобно прочимъ, но даже причиняютъ вредъ и за то еще открыто D. изволятъ брать деньги? Вотъ ужъ не знаю, какъ тебѣ вѣрить. А мнѣ извѣстенъ былъ одинъ человѣкъ, Протагоръ[1], который такою мудростію нажилъ себѣ больше денегъ, чѣмъ Фидіасъ, дѣлавшій столь отлично прекрасныя вещи, и вмѣстѣ съ нимъ другіе десять скульпторовъ. Да и странно: еслибы люди, занимающіеся починкой старыхъ башмаковъ и зашиваньемъ платья, возвращали то и дру-
- ↑ Объ урокахъ Протагора и цѣнѣ, какую онъ бралъ за нихъ см. прим. въ Протаг. p. 328 B.
Видишь, Анит; он уже давно твердит мне, что ему хочется такой мудрости и добродетели, посредством которой люди хорошо управляют домом и городом, служат своим родителям, умеют, как прилично доброму человеку, B. принимать и отпускать сограждан и иностранных гостей. Так вот смотри-ка, — для такой-то добродетели к кому бы нам вернее отправить его: не явно ли из предыдущего, что к тем, которые вызываются быть учителями добродетели и, объявляя себя общими для каждого из Эллинов, желающего учиться, назначают за то плату и берут ее?
Ан. Но кого же, Сократ, почитаешь ты такими учителями?
Сокр. Вероятно знаешь и ты, что люди называют их софистами.
C.Ан. О Иракл! говори лучше, Сократ. Никто — ни из сродников, ни из домашних, ни из друзей, ни из Афинян, ни из иностранцев, не достиг до такого безумия, чтобы пойти к ним и развратиться. Ведь они — явная порча и язва своих близких.
Сокр. Что ты говоришь, Анит? Неужели софисты, одни из людей, приписывающих себе какое-нибудь уменье благодетельствовать, так различаются от всех, что тому, что им вверено, нетолько не приносят пользы, подобно прочим, но даже причиняют вред и за то еще открыто D. изволят брать деньги? Вот уж не знаю, как тебе верить. А мне известен был один человек, Протагор[1], который такою мудростию нажил себе больше денег, чем Фидиас, делавший столь отлично прекрасные вещи, и вместе с ним другие десять скульпторов. Да и странно: если бы люди, занимающиеся починкой старых башмаков и зашиваньем платья, возвращали то и дру-
————————————
- ↑ Об уроках Протагора и цене, какую он брал за них см. прим. в Протаг. p. 328 B.
