Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 2, 1863.pdf/265

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана
264
ГОРГІАСЪ.

служеніи тѣлу, я вижу двѣ части: гимнастику и медицину. Въ искуствѣ же политическомъ гимнастикѣ противуполагается законодательство, а медицинѣ — правовѣденіе. C. И эти части, взятыя по двѣ, относясь къ одному и тому же предмету, находятся во взаимномъ общеніи, — медицина съ гимнастикою, а правовѣденіе съ законодательствомъ, хотя онѣ и отличаются одна отъ другой. Но между тѣмъ какъ эти искуства, числомъ четыре, всегда служатъ наилучшимъ образомъ, — однѣ тѣлу, другія душѣ, — ласкательство, замѣтивъ то, не посредствомъ знанія, говорю, а по догадкѣ, раздѣлилось и само на четыре вида и, поддѣлываясь подъ D. каждую изъ частей, представляется тѣмъ, подъ что поддѣлалось. О наилучшемъ оно нисколько не заботится, но всегда уловляетъ и обманываетъ безуміе удовольствіемъ до того, что кажется дѣломъ величайшей важности. Итакъ подъ медицину поддѣлалась кухня и выдаетъ себя за знатока наилучшихъ кушаньевъ для тѣла; такъ что, еслибы у дѣтей, либо у подобныхъ дѣтямъ несмысленныхъ людей, повару и врачу надлежало вступить въ состязаніе, кто изъ нихъ — врачь или поваръ — имѣетъ лучшее понятіе о хорошихъ и худыхъ кушаньяхъ, первому пришлось бы умереть съ E. голоду. Вотъ что я называю ласкательствомъ, и утверждаю, что оно постыдно, Полосъ, — это уже для тебя говорится, 465. ибо метитъ на пріятное, а не наилучшее, — и такое ласкательство почитаю не искуствомъ, а навыкомъ; такъ какъ оно не можетъ дать отчета въ свойствѣ тѣхъ вещей, которыя предлагаетъ, чтобы то-есть въ состояніи было наименовать причину каждой. Дѣло же безъ причины я не называю дѣломъ искуства; и если ты не соглашаешься въ этомъ, — готовъ доказать. Такъ подъ медицину, какъ я сказалъ, поддѣлывается B. ласкательство кухонное, а подъ гимнастику точно такимъ же образомъ — косметическое, занятіе злодѣйское, обольстительное, неблагородное, низкое, обманывающее видомъ, прикрасами, легкостію и нарядами, однимъ словомъ — дѣлающее то, что люди, заимствуя чужую красоту, нера-

Тот же текст в современной орфографии

служении телу, я вижу две части: гимнастику и медицину. В искусстве же политическом гимнастике противуполагается законодательство, а медицине — правоведение. C. И эти части, взятые по две, относясь к одному и тому же предмету, находятся во взаимном общении, — медицина с гимнастикою, а правоведение с законодательством, хотя они и отличаются одна от другой. Но между тем как эти искусства, числом четыре, всегда служат наилучшим образом, — одни телу, другие душе, — ласкательство, заметив то, не посредством знания, говорю, а по догадке, разделилось и само на четыре вида и, подделываясь под D. каждую из частей, представляется тем, подо что подделалось. О наилучшем оно нисколько не заботится, но всегда уловляет и обманывает безумие удовольствием до того, что кажется делом величайшей важности. Итак под медицину подделалась кухня и выдает себя за знатока наилучших кушаньев для тела; так что, если бы у детей, либо у подобных детям несмысленных людей, повару и врачу надлежало вступить в состязание, кто из них — врачь или повар — имеет лучшее понятие о хороших и худых кушаньях, первому пришлось бы умереть с E. голоду. Вот что я называю ласкательством, и утверждаю, что оно постыдно, Полос, — это уже для тебя говорится, 465. ибо метит на приятное, а не наилучшее, — и такое ласкательство почитаю не искусством, а навыком; так как оно не может дать отчета в свойстве тех вещей, которые предлагает, чтобы то есть в состоянии было наименовать причину каждой. Дело же без причины я не называю делом искусства; и если ты не соглашаешься в этом, — готов доказать. Так под медицину, как я сказал, подделывается B. ласкательство кухонное, а под гимнастику точно таким же образом — косметическое, занятие злодейское, обольстительное, неблагородное, низкое, обманывающее видом, прикрасами, легкостию и нарядами, одним словом — делающее то, что люди, заимствуя чужую красоту, нера-