смѣетъ сказать, что̀ думаетъ, тотъ бываетъ принужденъ противорѣчить 483. себѣ. Вотъ что̀ считаешь ты за хитрость и чѣмъ злонамѣренно изворачиваешься въ своихъ разсужденіяхъ. Если, то-есть, кто-нибудь говоритъ тебѣ въ смыслѣ закона, — ты спрашиваешь его въ смыслѣ природы; а когда другіе — въ смыслѣ природы, ты — въ смыслѣ закона. Точно такъ и теперь, касательно положенія: «наноситъ обиды и получать ихъ.» У Полоса выраженіе: «болѣе стыда» принимаемо было въ смыслѣ закона, а ты законъ разсматривалъ въ смыслѣ природы. Вѣдь и дѣйствительно, по природѣ, все болѣе злое болѣе и постыдно, какъ напримѣръ получать B. обиды; а по закону, большее зло — наносить ихъ. Да такое-то состояніе — получать обиды — мужу даже и не свойственно, а свойственно рабу, для котораго лучше умереть, чѣмъ жить; потому что, обижаемый и оскорбляемый, онъ не можетъ помочь ни самому себѣ, ни другому, въ комъ принимаетъ участіе. Я думаю, что налагатели законовъ — такіе же слабые люди, какъ и чернь; поэтому, постановляя законы, то-есть, одно хваля, а другое порицая, они имѣютъ въ виду себя и свою пользу. Движимые опасеніемъ въ отношеніи къ людямъ C. сильнѣйшимъ, какъ бы, имѣя возможность преобладать, эти люди не преобладали надъ ними, налагатели законовъ говорятъ, что преобладаніе постыдно и несправедливо, и что домогаться бо̀льшаго предъ другими значитъ — наносить имъ обиду. Сами будучи хуже, они конечно довольны, когда всѣ имѣютъ поровну. Посему искать бо̀льшаго предъ многими, въ смыслѣ закона, называется несправедливымъ и постыднымъ; это значитъ, говорятъ, наносить обиды: а самая-то природа провѣщаваетъ, D. думаю, то, что лучшему справедливо будетъ преобладать предъ худшимъ и сильнѣйшему предъ безсильнымъ. Что это вѣрно, — явствуетъ изъ многаго: и между прочими животными, и между людьми во всѣхъ городахъ и поколѣніяхъ замѣчается такое сужденіе о справедливомъ, по которому лучшій имѣетъ власть и преобладаніе надъ худшимъ. На какомъ понятіи о справедливости основывался Ксерксъ, когда
смеет сказать, что̀ думает, тот бывает принужден противоречить 483. себе. Вот что̀ считаешь ты за хитрость и чем злонамеренно изворачиваешься в своих рассуждениях. Если, то есть, кто-нибудь говорит тебе в смысле закона, — ты спрашиваешь его в смысле природы; а когда другие — в смысле природы, ты — в смысле закона. Точно так и теперь, касательно положения: «наносит обиды и получать их.» У Полоса выражение: «более стыда» принимаемо было в смысле закона, а ты закон рассматривал в смысле природы. Ведь и действительно, по природе, всё более злое более и постыдно, как например получать B. обиды; а по закону, большее зло — наносить их. Да такое-то состояние — получать обиды — мужу даже и не свойственно, а свойственно рабу, для которого лучше умереть, чем жить; потому что, обижаемый и оскорбляемый, он не может помочь ни самому себе, ни другому, в ком принимает участие. Я думаю, что налагатели законов — такие же слабые люди, как и чернь; поэтому, постановляя законы, то есть, одно хваля, а другое порицая, они имеют в виду себя и свою пользу. Движимые опасением в отношении к людям C. сильнейшим, как бы, имея возможность преобладать, эти люди не преобладали над ними, налагатели законов говорят, что преобладание постыдно и несправедливо, и что домогаться бо̀льшего пред другими значит — наносить им обиду. Сами будучи хуже, они конечно довольны, когда все имеют поровну. Посему искать бо̀льшего пред многими, в смысле закона, называется несправедливым и постыдным; это значит, говорят, наносить обиды: а самая-то природа провещавает, D. думаю, то, что лучшему справедливо будет преобладать пред худшим и сильнейшему пред бессильным. Что это верно, — явствует из многого: и между прочими животными, и между людьми во всех городах и поколениях замечается такое суждение о справедливом, по которому лучший имеет власть и преобладание над худшим. На какомъ понятии о справедливости основывался Ксеркс, когда
