мы. — Явно, что этимъ отвѣтомъ рѣшена только половина предложеннаго вопроса, то-есть — не должно налагать на себя рукъ; а другая остается еще безъ отвѣта. Поэтому Кевисъ снова спрашиваетъ: за чѣмъ же однако философамъ желать смерти, особенно когда Богъ есть нашъ попечитель? За чѣмъ ты такъ равнодушно оставляешь и насъ и боговъ, которыхъ самъ же почитаешь добрыми властителями? — Для защиты себя противъ такого обвиненія Сократъ обѣщается доказать, что по смерти онъ, можетъ быть, увидится съ добрыми людьми и непремѣнно предстанетъ предъ добрыхъ владыкъ — боговъ, что умершіе существуютъ, и что добрымъ изъ нихъ гораздо лучше, нежели злымъ. Всю эту систему предварительныхъ мыслей, направленную къ установленію бесѣды, надобно почитать прологомъ Платонова Федона. P. 60. B — 64. A.
Установивъ тему разговора, Сократъ далѣе предлагаетъ цѣлый рядъ доказательствъ, что наша душа, по отрѣшеніи отъ тѣла, вступитъ въ новый періодъ жизни и будетъ существовать вѣчно. Обозрѣвая эти доказательства, нельзя не замѣтить обширной сообразительности, которая связываетъ ихъ однѣ съ другими. Это не есть простое, численное показаніе, основаній, на которыхъ утверждается убѣжденіе въ безсмертіи: это — одна нераздѣльная ткань основныхъ идей, органически соединенныхъ въ цѣлое философское изслѣдованіе; такъ что каждая изъ нихъ, взятая сама по себѣ, можетъ казаться либо произвольною, либо одностороннею, либо неясною, а разсматриваемыя всѣ вмѣстѣ и въ связи одна съ другой, онѣ постепенно растутъ, укрѣпляются, круглѣютъ и всестороннимъ своимъ развитіемъ мало по малу разсѣеваютъ недоумѣнія, относящіяся къ изслѣдываемому предмету.
Сократъ прежде всего опредѣляетъ, что́ такое смерть, и согласно со всеобщимъ убѣжденіемъ, почитаетъ ее отрѣшеніемъ души отъ тѣла. Потомъ онъ изслѣдываетъ отличительныя черты истиннаго философа и находитъ, что достойный своего имени мудрецъ во всю жизнь болѣе и болѣе отрѣшается отъ тѣла, потому что тѣло своими чувствами закры-
мы. — Явно, что этим ответом решена только половина предложенного вопроса, то есть — не должно налагать на себя рук; а другая остается еще без ответа. Поэтому Кевис снова спрашивает: за чем же однако философам желать смерти, особенно когда Бог есть наш попечитель? За чем ты так равнодушно оставляешь и нас и богов, которых сам же почитаешь добрыми властителями? — Для защиты себя против такого обвинения Сократ обещается доказать, что по смерти он, может быть, увидится с добрыми людьми и непременно предстанет пред добрыми владыками — богами, что умершие существуют, и что добрым из них гораздо лучше, нежели злым. Всю эту систему предварительных мыслей, направленную к установлению беседы, надобно почитать прологом Платонова Федона. P. 60. B — 64. A.
Установив тему разговора, Сократ далее предлагает целый ряд доказательств, что наша душа, по отрешении от тела, вступит в новый период жизни и будет существовать вечно. Обозревая эти доказательства, нельзя не заметить обширной сообразительности, которая связывает их одни с другими. Это не есть простое, численное показание, оснований, на которых утверждается убеждение в бессмертии: это — одна нераздельная ткань основных идей, органически соединенных в целое философское исследование; так что каждая из них, взятая сама по себе, может казаться либо произвольною, либо одностороннею, либо неясною, а рассматриваемые все вместе и в связи одна с другой, они постепенно растут, укрепляются, круглеют и всесторонним своим развитием мало-помалу рассеевают недоумения, относящиеся к исследываемому предмету.
Сократ прежде всего определяет, что́ такое смерть, и согласно со всеобщим убеждением, почитает ее отрешением души от тела. Потом он исследывает отличительные черты истинного философа и находит, что достойный своего имени мудрец во всю жизнь более и более отрешается от тела, потому что тело своими чувствами закры-
